Последний наследник

Мыслеобмен гораздо быстрее, чем обычная устная речь. И поэтому за то время, что мы с драконами беседовали, колоссальный титан даже не успел дотянуться до меня рукой.

А вот Фая, которая была ко мне ближе других драконов, долетела до здоровяка и врезалась в него всей тушей.

Гигант начал заваливаться набок, но подоспевший Дворин оплёл его торс своим огромным каменным телом, не дав колоссальной туше рухнуть.

«Отлично, червяк! Мелкая, давай, поможем деду!»

«Не трынди, бабка», — не остался в долгу Дворин.

Гигант ревел так, что закладывало уши, когда три дракона подняли его в небо.

«Оппа, далеко не утащим. Брыкается. Но будь спок! Всё сделаем чики-бамбони! Только Лысому самцу маякни, чтобы малышей своих придержал. Ну всё, чао!»

«И на каком таком языке разговаривает эта полоумная мохнатая бабка?» — проворчал Дворин.

«Согласна, — поддержала его Ольга. — Даже я кринж словила. Ой! То есть испанский стыд!»

«Ротики офф, махорошие! Работаем, пока солнце не встало!»

— Батуми, там драконы гиганта тащат, — сообщил я по рации своему военачальнику.

— Вижу, командир. Я уже ребят притормозил. Мне кажется, или они хотят эту орущую тушу на голову британцам сбросить?

— Не просто сбросить, а потом ещё и устроить на британских головах бои без правил.

— Вау! Жалко британцев.

— Правда?

— Нет.

Беседуя с Батуми, я не сводил глаз с зависшего в небе человека. Он был похож на меня, только поменьше и пощуплее. Облачённый в огненную мантию, позволяющую ему летать, он надменно улыбался и смотрел на нас снизу вверх.

Вдруг слева вспыхнул мощный поток энергии и устремился к нам. Я даже не дёрнулся, предоставив разбираться с этой атакой Пожарской.

Оттолкнувшись от земли, я взлетел.

— Эй! Так нечестно! — донеслось снизу. — Блин! Да отвали ты! А-р-р!!! СГОРИ!!! Мой любимый принц, постой, а можно я с тобой⁈

Я не ответил, ибо Яру затянуло в очередное сражение с монстрами и огнежорами. Я же завис в воздухе напротив своего полнородного брата.

Вот только какого? Тело — Глеба. Но внутри Константин.

Притом сейчас, находясь к нему довольно близко, я ещё лучше ощущаю все энергетические хитросплетения внутри своего оппонента.

Я реально не ошибся. Само тело — как биологический сложный организм — живое. Однако энергия в нём не от этого тела. А без энергии любое тело — мёртвое.

Грубо говоря, некроманты поднимают трупы тоже с помощью энергии. Но тела, которыми управляют некроманты, не живые. Хотя, при высоком уровне некроманта, можно заставить сердце внутри такого тела биться и даже имитировать тепло и розоватый оттенок кожи.

А здесь, передо мной, тело, которое не умирало. Будто бы замена энергий в нём произошла в один миг. А что это значит?

То, что Константин заранее изучил все энергетические контуры Глеба и ориентировался в них, как в своих, а потому не позволил телу умереть.

— Привет, братишка, — легко поздоровался он и помахал рукой. — Чего ты так напряжённо на меня смотришь? Изучаешь, что ли? Или глазам своим не веришь? Знаешь, мне кажется, всё что нужно, ты уже и так давно понял. Вы ведь, двухголовые, довольно сообразительные, хо-хо-хо!

— Двухголовые? — Этим странным словом он умудрился сбить меня с мысли.

— Не слышал данный термин? Так называют тебе подобных, братишка. Тех, в ком открылась память прошлых жизней. Правда, почему-то все двухголовые из известных мне вспоминают жизнь в иных мирах… Эх, хоть бы один двухголовый был бы из местных! Прикинь, получает простолюдин из какой-нибудь Владимирской деревни Метку и тут же вспоминает, что он Чингисхан, а? И всё, сразу вскочил на коня, и тыгдык-тыгдык! Орда! — Константин вскинул к небу кулак и рассмеялся.

Прекратив ржать, он скривился и склонил голову набок:

— Не смешно?

— Да нет, что ты. Довольно забавно, — отозвался я. — Просто меня и так комедианты окружают, вот и выработался иммунитет к шуткам.

— Блин, везёт тебе. А вокруг меня практически все такие серьёзные, что иногда аж зубы сводит от их серьёзности. О! Придумал! А давай будем дружить, как и подобает любящим братьям? Проводить время вместе, встречаться семьями, во всём поддерживать друг друга. И тогда я иногда смогу тусоваться с твоими комедиантами, а ты вести серьёзные разговоры с моими скучными умниками. А? Хорошо звучит?

Глеб-Константин добродушно улыбнулся и уставился на меня широко распахнутыми чёрными глазами в ожидании ответа.

Поразительно! Я чувствую его чистые эмоции, надежду…

Я в самом деле чувствую от него братскую любовь.

Он действительно хочет, чтобы я его поддержал.

— Звучит неплохо, — кивнул я. — И я даже готов согласиться, если ты откажешься от всех прав на престол, присягнёшь мне и перестанешь баловаться своими подковёрными играми.

— Хм? — нахмурился он.

От моего братишки повеяло Жаждой Убийства.

Да, ранее я ощущал его светлые эмоции. В тот миг они доминировали. Но даже когда Константина охватили братские чувства, тьма его не оставила.

Жажда власти, желание доминировать, ненависть к тем, кто идёт против него — примерно это я ощутил тогда.

Примерно это, но в гораздо большем объёме я чувствую и сейчас.