Последний натиск на восток. Ч. 1

— Скоро, почтенная, скоро, — задумчиво ответил асикрит. — Кто рассказал тебе про сына и почему ты не нашла его до сих пор?

— Да я и не знала раньше, — разрыдалась Милица. — Стана, подруга моя, оказалась тещей его. Только звали ее почему-то Чеслава, а не Стана. Сын мой мужа ее лютой смертью казнил, а она мне голову за это камнем разбила. Она думала, что убьет меня, да только не убила почему-то. Когда я сына увижу, добрый господин?

— Скоро, Милица, очень скоро, — сказал Никифор. — Иди в дом, мы тронемся в путь уже сегодня.

Старуха послушно ушла в избу, а асикрит Никифор пошел в другой дом, где за столом сидел жупан Любуш, окруженный сыновьями.

— Убедился? — насмешливо спросил жупан. — Наш князек младшего сына в честь деда назвал, Бериславом. Так что, у меня все без обмана. Десять тысяч, ромей. Десять тысяч, и ни номисмой меньше.

— Ты получишь свои деньги, почтенный Любуш, — ледяным тоном ответил ромей. — Но я тебе советую найти ту бабу, которая пыталась ее убить. Это Чеслава, мачеха княгини, и она в розыске уже который год. Ваш боярин Горан ищет ее.

— Мы ее убили, — выпалил Урош, который стоял по правую руку от отца. Услышав имя Горана, он явственно побледнел.

— Тебе следует научиться врать получше, словен, — с брезгливой скукой ответил евнух. — Ты лжешь, как маленький ребенок, который надул в штаны и говорит, что это не он. Кто еще знает?

— Только мы, — хмуро ответил Урош, который опустил глаза вниз. Ту бабу они и, правда, не нашли. Собаки потеряли след у реки. — Было еще двое, но мы их убили. Сказали потом, что это Стана сотворила.

— Разумно, — милостиво кивнул асикрит. — Ты не безнадежен, словен. Найдите эту бабу и убейте. Она вас выдаст. А когда вас возьмут на пытку, то всплывет все. И ваши торговые дела тоже. Ваш князь почему-то не любит тех, кто делает таких, как мы. Странный человек.

* * *

То, что ее обманули, Милица поняла далеко не сразу. Они выплыли по мелким речушкам на простор Моравы, а потом вышли в Дунай, почему-то решив пройти мимо Братиславы безлунной ночью. Она не обращала внимания на эти мелочи, живя будущей встречей с сыном. Ей сказали, что он ждет ее в новом граде напротив ромейского Сингидунума. Белград называлось то место, но и там ее сына не оказалось. Он поехал в Константинополь, чтобы поклониться самому ромейскому императору. Он, ее Само, очень важный человек теперь стал, раз повелитель мира его к себе на глаза допускает. Она была в дороге уже два месяца, пока ее не привезли в какой-то богатый дом, вокруг которого рос дивный сад.

— Ты будешь говорить с самим патрикием Александром, женщина, — непривычно жестко произнес один из евнухов. — В глаза не смотреть, говорить почтительно, обращаться — «сиятельный». Ты все поняла?

Она все поняла. Ее обманули, как последнюю дуру.

За три месяца до бунта. Август 629 года. Константинополь

Рабочие покои императора были больше, чем иной дом. Сегодня тут было пусто. Император выгнал всех, включая мистика, личного секретаря. Таков был ритуал общения с патрикием Александром, главой его секретной службы, и это давно никого не удивляло.

— Это точно его мать? — спросил император Ираклий. — Тут нет ошибки?

— В этом нет ни малейших сомнений, ваша царственность, — уверенно ответил патрикий. — Я сам разговаривал с ней. Она весьма проста и наивна, настоящая дикарка, которая жила в рабстве много лет. Собственно, и ее сын тоже был рабом, как вы помните.

— Да, — кивнул Ираклий. — Удивительная история. Эта баба обошлась нам кучу денег, Александр. Оно стоит того?

— Да, государь, — ответил патрикий. — Мы теряем в разы больше от их торговли. Поначалу это было выгодно нам, особенно, когда сюда пошел поток серебра. Но теперь они обнаглели до такой степени, что торгуют собой, словно гулящие девки. Любой франк теперь заявляет, что он купец из Новгородского Торгового Дома, и не платит коммеркий. То есть, он не платит его нам, но он платит половину его некоему Марку, главе этого самого Торгового Дома. По нашим данным, именно он и придумал эту схему. Наши торговцы и ремесленники в бешенстве, государь. Они не могут бороться с теми, кто не платит налогов. Пока это не страшно для нас, но лет через пять-семь они захватят всю торговлю и ремесла в Империи.

— Что ты предлагаешь, Александр? — поморщился император. Денег в казне было по-прежнему очень мало. Целые провинции лежали в руинах, а золото, привезенное из Персии, стремительно заканчивалось.

— Пусть платят налоги, как все, — решительно ответил протоасикрит. — А его мать поживет у нас в гостях. И он будет об этом знать.

— Куда ты ее отвезешь? — полюбопытствовал Ираклий.

— Куда-нибудь не ближе Каппадокии, — усмехнулся Александр. — Архонт Само не должен найти ее.

— А он тебе поверит? — пристально посмотрел на него Ираклий.

— Она наболтала достаточно, повелитель, чтобы убедить его в нашей правдивости, — ответил патрикий. — С ней были мои лучшие люди. Они знают о ней все.