Последний негодник

И у нее не будет времени на какую-нибудь глупость, сказала она себе, пока непослушный разум вызывал в памяти сумасшедшие чувства, жар и силу больших, уверенных рук. Она не будет прислушиваться к своему чертенку. Не совершит ошибку, чтобы всю жизнь потом платить за нее.

Лидия принудила негнущиеся пальцы отпустить одежду. Насколько быстро позволили застывшие мускулы, она стянула рубашку.

И сглотнула, когда его пальцы коснулись ее плеча.

Герцог в то же мгновение отдернул их.

– Черт, – прошипел он. – Да у вас ничего нет под рубашкой.

– Мужчины не носят женское нижнее белье.

– Вы же не мужчина.

Она расслышала слабый резкий звук, словно он скрипнул зубами.

– Сначала мне предстоит найти шнуровку, – предупредил он ее охрипшим шепотом.

Он имел в виду, что ему придется сделать это на ощупь, поскольку ни зги не видно.

– Ниже, – направляла она. – Под правой лопаткой.

Его пальцы снова коснулись плеча и пропутешествовали вниз, оставляя дорожку жгучих ощущений.

Он довольно быстро отыскал нужное место, и, хотя руки его касались корсета, а не голой плоти, жар продолжал покалывать. Тонкая струйка влаги сбежала между грудей.

Лидия могла ощущать теплое дыхание на шее, на напряженной спине, пока Эйнсвуд распутывал шнуровку, методично продвигаясь вниз, ослабляя тесное одеяние.

Казалось, должно бы стать легче дышать, но легче не становилось.

На половине пройденного Эйнсвудом пути корсет упал на бедра, и ей ничего не оставалось делать, как подхватить его спереди и держать, прикрывая грудь.

Руки на спине замерли, а из ее легких будто выкачали воздух.

Пауза длилась не больше двух ударов сердца, прежде чем он возобновил работу, завершив ее с приводящей в замешательство деловитостью.

Потом Эйнсвуд отступил прочь.

Чувства Лидии легко было распознать, и стыд опалил ее от макушки до пяток. А что она ожидала от него? Что он сойдет с ума от страсти просто потому, что она полураздета?

Он был повесой, поборником распутства. Да он повидал сотни полностью обнаженных женщин.

Молча злясь и обзывая себя в душе идиоткой, она моментально надела нижнее белье и мужскую рубашку, а потом натянула поверх панталон юбку. Не то, чтобы из соображений скромности, когда он все равно не мог ничего увидеть и вообще дал понять, что ему и смотреть-то неинтересно. Все-таки она почувствовала себя менее уязвимой, выставляя свой зад под прикрытием юбок.

Она надела свои панталончики, затем вынуждена была снова их снять, поскольку натянула задом наперед. Выругавшись вполголоса, перевернула их, как надо, наконец, поспешно натянула и завязала нижнюю юбку.

Лидия слышала его дыхание – или точнее сопение – пока продолжала одеваться. С хрипом выдыхаемый воздух давал понять, что терпение Эйнсвуда на исходе.

Лидия быстро надела спенсер.

– Вы можете идти, – предложила она ему. – Мне еще нужно найти ботинки.

Он издал хриплый звук. Это было больше похоже на ворчание недовольной чем-нибудь Сьюзен, когда жадному животному не давали, к примеру, лишний бисквит или приказывали прекратить наскакивать на горничных.

Что-то в этом сходстве окончательно подорвало нервы Лидии. Не обращая внимания на свои ощущения, она опустилась на корточки и стала нашаривать ботинки.

Она обнаружила их поблизости под диваном, притиснутом к шифоньеру. Прежде чем она успела их достать, послышались шаги и приближающийся голос Хелены.

– Я уверена, что это соседская кошка, – говорила Хелена. – Роза, должно быть, оставила открытым окно.

Взгляд Лидии метнулся к окну, но Эйнсвуд уже убрался прочь оттуда. В следующее мгновение он очутился на ковре рядом с Лидией.

Она услышала, как поворачивается дверная ручка.

Лидия поспешно метнулась в сторону, толкнула Эйнсвуда вниз и запихала под диван. Потом совершила резкий бросок и очутилась на прежнем месте к моменту, когда дверь открылась.

Вошла Хелена.

– Кис-кис-кис, – позвала она. Потом, прикрыв дверь, понизила голос до шепота: – Это ты, Лидди?

– Да.

– Я не ждала тебя так рано.

– Я знаю. Все хорошо. Возвращайся к своему гостю. У меня все замечательно.

Замечательно Лидия себя не чувствовала. Часть чрезмерной анатомии Эйнсвуда приперла подол ее юбки. Она не могла встать, не потревожив его, и, учитывая ограниченность свободного места, она сомневалась, что он мог двинуть хоть мускулом, не перевернув при этом диван.

– Кис-кис, – повторила Хелена, чтобы ее слышали. Затем, очень тихо продолжила. – Постарайся вести себя потише. Селлоуби даром что пьян, а слышит все. Без сомнения он заподозрит, что я прячу в доме другого мужчину, и до смерти захочет выяснить, кто это. Ты же для него представляешь более приятный сюрприз. Ты уверена, что не хочешь выйти и…

– Он весь твой, – напряженно зашептала Лидия.

– Тебе нужно помочь с корсетом?

–  Нет.Я почти оделась. Будь добра, Хелена, ступай, а то он еще решит выяснить, что происходит.

Наступило долгое молчание. Лидия надеялась, что Эйнсвуду хватит ума задержать дыхание. Сама она не могла говорить. Ее сердце слишком громко стучало.