Последний окножираф

Сава Бабич, заведующий венгерской кафедрой, угощает меня кофе и пытается выведать, не родственник ли я Лайошу.[46] Часто ли встречается у нас фамилия Зилахи? Все книги Лайоша переведены на сербский, на Балканах он самый известный венгерский писатель. На серьезных полках — собрание сочинений в кожаном переплете. Но фамилия эта довольно распространенная.

Светислав Басара, которого мне представили как крупнейшего сербского писателя, провел с Лайошем свое детство, ему хотелось попасть в Будапешт межвоенной поры, в ту среду, где происходили события «Смертельной весны», «Двух пленников», «Что-то несет вода».[47] Басара — роялист, бросил пить, когда у него родились близнецы, и выглядит как подросток, строящий планы. В том числе относительно короля.

Из тумана, маршируя по набережной, выплывает отряд ОМОНа, эстетика, быть может, немного прямолинейная, зато достоверная. Кое-кто бросается прочь, но большинство замирает в изумлении, как будто присутствует на съемках костюмного фильма. На съемочной площадке — средневековые воины в доспехах, идущие в боевом порядке, торжественную напряженность придают сцене бряцание щитов и топот ботинок. Это отнюдь не роботы, они шагают свободно, испытывая чувство раскрепощенности после долгого и беспомощного стояния, они горят желанием с кем-нибудь сразиться. Они приближаются шагом не торопливым, не медленным, а каким-то домашним, как человек, который вышел к почтовому ящику проверить, есть ли там что-нибудь, и точно знает, что дымящийся на столе завтрак никуда не денется и дождется его, он же выскочил на минутку и по дороге, заметив что-то в траве, какой-то забытый предмет, мяч или солнечные очки, беззаботно поддает его ногой.

На исходе Средних веков Нандорфехервар был важнейшей крепостью Венгрии. Три султана пытались завоевать ее: в 1440 году, в 1456-м, 1521-м (соответственно в 844-м, 860-м, 925-м). Осаду Нандорфехервара в 1456-м мы называем «победой при Нандорфехерваре». У турок тогда шел 860 год. Венгры впервые пришли в Паннонию около 860 года от Рождества Христова, правда, тогда турками называли их. Нандорфехервар пал 29 августа 1521 года, в этот же день, только пятью годами позже, состоялась битва у Мохача, а еще двадцать лет спустя в этот же день турки заняли Буду. Этот день вполне мог бы стать днем национального траура венгров, венгерским Косово, он даже больше подходит для траура, чем 6 октября.[48]

Окножираф: «“Нет” — противоположность “да”».

Все указывало на приближение конца света, удушающая апокалиптическая жара над Европой, появление кометы Галлея на небе. Его Святейшеству пришла в голову идея. Он повелел, чтобы для укрепления духа крестоносцев во всех церквах каждый день звонили колокола. Но папская булла и подкрепление прибыли в Нандорфехервар слишком поздно, вот почему венгры до сих пор считают, что в полдень церковные колокола звонят по ним.[49] Зато сербы считают, что их цари ели золотыми вилками и ножами, когда при европейских дворах князья еще ходили на четвереньках и хрюкали. Папа Калист считал победу своей заслугой и 6 августа, когда он получил о ней весть, объявил католическим праздником.

И до сего дня каждый полдень «Хуняди» прибывает в Белград.

Бывает, стоишь дождливым февральским днем в толпе. Ты — чужой, и вокруг все чужие. Бродишь полусонный под моросящим дождем. Все кончится так, что никто этого и не заметит. Всем уже будет неинтересно, никто не обратит внимания, что вот он, первый день без демонстраций. Кто-то подкрадывается к тебе и шепчет на ухо: этот день и эта демонстрация будут длиться вечно и будут начинаться сызнова каждый день.

ny