Последний оракул

Ребенок внезапно обмяк на ее руках, окончательно заблудившись в испарениях. Пифия же видела темный поток, истекающий из черной фигуры… Тени юноши. Позади него бушевало пламя.

В ее мозгу эхом прозвучали слова, произнесенные девочкой месяц назад. «Брат иудейского юноши… Тот, кто подожжет весь мир».

Пифия держала безжизненное тело девочки. Пророчество ребенка сулило страшный конец и одновременно спасение. Может, было бы лучше отдать ее имперскому легиону и положить конец столь неопределенному будущему здесь? Сверху доносились все те же грубые голоса. Искать спасения было уже негде. Разве что в смерти.

Она все еще была захвачена видением.

Ребенка послал Аполлон. Послал Пифии.

«Начнет бить новый источник…»

Она сделала глубокий вдох, впуская в себя Аполлона.

«Что я должна делать?»

Римский центурион пересек зал. Он получил ясный приказ: убить девочку, предрекавшую конец империи. Прошлой ночью они захватили одну из храмовых прислужниц, и под кнутом, прежде чем он отдал ее на потеху своим солдатам, она призналась, что ребенок все еще находится в храме.

– Принесите факелы! – крикнул он. – Обыщите каждый угол!

Его внимание – и меч – привлекло движение в задней части зала. Из тени вышла женщина. Пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу, она шла как слепая. На ней был белый хитон, а голову украшал венок из лавровых ветвей.

Он знал, кто стоит перед ним.

Дельфийский оракул.

Центурион подавил дрожь страха. Подобно многим другим солдатам, он до сих пор втайне был подвержен старым суевериям. Он даже приносил быков в жертву богу Митре и совершал омовения в их крови. Избавиться от этого было невозможно.

– Кто посмел осквернить храм Аполлона? – воскликнула она.

Ощущая на себе тяжелые взгляды солдат, центурион приблизился к женщине.

– Приведи девчонку, – потребовал он.

– Ее нет. Вам до нее не добраться.

Центурион знал, что это невозможно. Храм был окружен.

И все же беспокойство толкало его вперед.

Оракул преградила ему путь к ступеням и уперлась ладонью в его нагрудник.

– Мужчинам запрещено входить в адитон!

– Только не императору. А я здесь – по его указу.

Женщина отказывалась пропустить его.

– Ты не пройдешь!

У центуриона был приказ, заверенный печатью императора Феодосия, который ему вручил императорский сын Аркадий. Старые боги должны замолчать, их храмы – исчезнуть. По всей империи, включая Дельфы. Однако помимо этих указаний центурион получил еще одно.

И он его выполнит.

Он глубоко, по самую рукоять, вонзил меч в живот оракулу. Из ее горла вырвался хрип, и она повалилась ему на плечо, как падает женщина в объятия возлюбленного. Центурион грубо оттолкнул ее от себя.

Кровь выплеснулась на его доспехи и на пол.

Оракул упала на мраморные плиты и перекатилась на бок. Дрожащая рука протянулась к луже ее собственной крови и осталась в ней.

– Новый источник… – прошептала женщина, словно давая кому-то обещание.

А затем ее сковала смерть.

Перешагнув через мертвое тело, центурион спустился по лестнице в маленькую глухую пещеру. В черном озерце крови лежал труп старухи, пронзенной стрелой. Возле трещины в полу валялся опрокинутый трехногий стул. Обшаривая пещеру глазами, центурион сделал полный оборот вокруг своей оси.

Это невозможно, но…

Пещера была пуста.

Март 1959 года

Карпатские горы, Румыния

Майор Юрий Раев выбрался из кабины «ЗИС-151» и спрыгнул на дорогу, изрытую глубокими колеями. Его ноги дрожали. Чтобы хоть немного прийти в себя, он оперся о зеленую стальную дверь потрепанного грузовика, одновременно проклиная и благодаря его. От тряски, не прекращавшейся на протяжении всей недели их блуждания по горам, у него болел позвоночник. Ему казалось, что даже коренные зубы расшатались и теперь свободно болтаются в челюсти. И все же именно этот раздолбанный грузовичок, преодолев все каменистые подъемы и затопленные разливом рек дороги, привез их сюда, к затерявшемуся в горах цыганскому поселку.

Раздавшийся грохот заставил его оглянуться. Это упал задний борт кузова, и оттуда посыпались солдаты в черно-белом. Их зимние маскхалаты сливались со снегом и гранитом густо поросших лесом гор. В воздухе все еще висели клочья утреннего тумана, напоминавшие привидения.

Мужчины ругались и топали ногами, пытаясь согреться. Тут и там вспыхивали огоньки – солдаты закуривали и, клацая затворами, готовили автоматы Калашникова к возможному бою. Являясь основной группой, они двигались в арьергарде, и именно они должны были выполнить главную задачу. Остальные силы осуществляли функцию поддержки.

Юрий повернулся к своему заместителю, лейтенанту Добрицкому. Это был коренастый украинец с изрытым оспинами лицом и сломанным носом. Он тоже был облачен в маскхалат. Вокруг глаз у него остались красные круги от защитных очков.

– Майор, лагерь оцеплен.

– Это они? Те, кого мы ищем?

Добрицкий пожал плечами, предоставив командиру самому делать выводы. У них уже была одна ложная тревога, когда, устроив налет на зимовку, они обнаружили там только оголодавших крестьян, зарабатывавших на жизнь непосильным трудом на каменоломнях.