Последний осколок (СИ)

Еще бы ему не было весело. Моя обожаемая подруга все-таки наградила зверолошадь коварным плетением. Называется «обратка». Все мысли, желания и слова переворачиваются в обратную сторону. Например, хочешь сказать гадость, а говоришь комплемент, хочешь ударить, обнимаешь, желаешь смерти, думаешь о здоровье. Но Первомать сжалилась над кельпи и завязала проклятие только на меня. Теперь Палан во мне души не чает, что наводит на размышление, сколько же раз он меня уже должен был спустить с этой лестницы, пожелать споткнуться, свернуть шею и обласкать нецензурными словами.

- Да пока и не собираюсь, - нервно отмахнулась от феникса.

- Она боится, что кельпи ее придушит в тот же ван, как избавится от проклятия, - скалясь во все зубы, проницательно заметил огонек.

- Ну тогда Палан обречен на вечное обожание Данки, - пропищал Ласкан, медленно ползущий по лестнице, так как сил после приступа смеха у него не было.

-  Зато ненависть к фениксам стала всепоглощающей и тоже вечной, - прошипел сквозь зубы водяной конь.

Птичка икнула, и решила еще немного отстать от нас. Видимо, впечатлилась угрозой.

- У тебя руки холодные. Ты должна согреться, - снова вернул все свое внимание мне Палан.

- Перевожу: чтоб ты околела, - это Кайа мстит мне за то, что я его в пещере заперла и собиралась оставить у гоблинов. Увы, план провалился. Вот, теперь выслушиваю.

- Моя прекрасная леди… - начал было Палан, но его перебил брат.

- Страшилище безродное.

- Вам следует укутаться в одеяло.

- Лахмотья тебе в помощь, - снова переиначил мелкий.

- Какой-то у тебя вольный перевод, - упрекнула я мальчишку.

- Как умею, - и он развел руками.

Когда, наконец, повозки затянули наверх, мы снова начали продвигаться к выходу из пещер. Не скажу, что путешествие доставило мне удовольствие. Все-таки мы сквозь гору пошли и, осознание, что такая махина над твоей головой может обрушиться в любой миг, оптимизма не добавляет.

Да-да, все племя горных гоблинов настаивало, что безопаснее пройти сквозь гору, чем подниматься на нее и идти через Драконьи лежбища. Если быть откровенной, то лежбища просто место скопления опасностей, и я в этом уверена. Что же до подземных переходов, тут пришлось поверить гоблинам. По их словам, самое страшное - это парочка неупокоенных душонок и обвалы. Но обвалы крайне редки, потому как аргумент не рассматривались. А жаль. По мне, так лучше бегать с боевыми ножами от зомби и упырей, спать по часу за рассвет и бросаться магией во все подряд, чем мирно плестись под горой в ожидании глыбы на твою голову. Ну не люблю я подземелья всякие. Они мне склеп напоминают. Запах отвратный, воздух спертый и слишком разряженный, дышать тяжело, до одури жарко и до рези в глазах темно. Но кто слушает «капризную банши», как окрестила меня Ратха. Естественно, мы, как прирожденные кроты, пошли к сердцу горы.

- У тебя просто отвратительные руки, - выдал Палан, и сам же споткнулся от своих слов.

Я не далеко от него ушла, в прямом смысле. Всего на шаг дальше приземлилась. Это что, плетение распалось?

- Э-э-э-э, у тебя нежные и мягкие пальчики? – неуверенно перевел Кайа.

И тут до меня дошло, Палану действительно понравились мои руки. Вот только из-за обратки он высказался диаметрально противоположно своим мыслям.

Всего ван на осмысление и на морде (по-другому язык не поворачивается сказать о его лице) Палана расцветает до жути пугающая улыбка. Как только щеки не треснули от натяжки. А я поняла, забота закончилась.

- Тебе есть стоит поменьше, а то шев на попе треснул, - скалясь как волколак на добычу, высказался зверобратец и в довершение дал все еще сидящей мне пинка. Слабенького, но весьма ощутимого для моей гордости.

Я так и осталась сидеть с широко раскрытыми глазами. Вот даже ответить нечего. Ведь мне как бы комплимент сделали, а в том, что на деле вышло наоборот, вина плетуньи. Так на кого мне стоит вызвериться, на кельпи или гоблиану?

- Ну, теперь это неинтересно, - и Кайа обиженно засопел, лишенный такого хорошего способа безнаказанно пообзывать свою lani.

- До рукоприкладства дойдет? – хмуро поинтересовалась у шибко довольного кельпи.

- Нет, заноза в мягком месте мироздания, - ответили мне, - мне и слов вполне хватает.

- И на том спасибо, - подняла свою оброненную тушку и направилась дальше.

А что? Бить меня больше не будут, а на слова можно внимание и не обращать.

Осталось пройти всего каких-то три шага до развилки, когда меня окутало отчаяние, а из горла вырвался душераздирающий крик. Все замерли на месте и неверяще уставились на меня.

- Мы опоздали… - дальше говорить сил не было.

Песни лились одна за другой, но никто, кроме Атара, их не слышал. После крика смерти стало ясно, война началась, и наши несут потери. Мешкать больше времени не было.