Последний падишах

Ты разжевываешь дольку яблока и берешь телевизионный пульт. Вот народ твоей страны горячо выкрикивает на улицах: «Шаха под суд!» и «Смерть шаху!» Это заставляет тебя горько улыбнуться. В теленовостях показывают и два знакомых лица: там, в далекой стране, двое политиков, озаряемых фотовспышками, улыбаются друг другу, словно друзья, хотя и жаждут крови друг друга…

Американка-медсестра, словно сладостное событие, появляется рядом с тобой, чтобы измерить тебе давление. Каждый день она по нескольку раз заглядывает в палату, и тебе ясно, что за этим что-то кроется. Она как будто в тебя влюблена, но ты — в твоем возрасте и с твоим большим опытом по части любовных приключений — понимаешь, что женщины ничего не делают просто так. Поэтому ты держишь себя под контролем, на все сто процентов, и никакой интрижки с ней не допустишь… Как можно, когда ты в таком состоянии — и физически, и политически? Еще неизвестно, на кого работает эта неизящная блондинка…

Измеряя тебе давление, она накрывает твою руку своей и очень дружески спрашивает о самочувствии. Ты отвечаешь вежливо, с королевским достоинством. Ясно, что она ждет от тебя какого-то особого слова, знака; повернувшись лицом к тебе и спиной к солнечному свету, она выбрала ракурс, от которого дух захватывает…

Но рядом с талией медсестры ты вдруг замечаешь экран телевизора и невольно приподнимаешься. Картинка знакомая: проспект Техте-Джемшид в Тегеране, тот самый, на котором находится американское посольство! Однако кто эти люди, что, как муравьи или саранча, перелезают через ограду и врываются в посольство? Зачем они связывают американцам руки и завязывают глаза? Народ там совершает большую ошибку! Разве можно так вторгаться на территорию иностранного представительства, являющуюся частью суверенной земли этого государства? Тем более брать в заложники посольских работников, да еще, видимо, с одобрения собственного правительства!

Ты погружаешься в раздумье, и очень быстро твоим главным чувством становится страх. Американцы наверняка поднимут шум и примутся тебя проклинать за то, что ты своим эгоистичным поступком — въездом в их страну — поставил под угрозу жизнь их шестидесяти шести соотечественников. Ведь кто-кто, а ты хорошо знаешь, как высоко в Америке ценится безопасность собственных граждан.

* * *

Ты сидишь в палате, один, и смотришь телевизор. Шахиня уехала, чтобы вместе с детьми посетить зоопарк. Большинство телеканалов сообщают в новостях о кризисе вокруг американского посольства в Иране. Заложников захватили те, кто называет себя «революционными студентами — последователями имама». То, что они сделали с американцами, в определенной мере вызывает твое сочувствие. Сколько раз ты требовал от американцев, чтобы они наконец определились со своей политикой по Ирану. Нет, как об стенку горох — так вот, получайте!

«Но вдруг олухи-американцы решат обменять меня на заложников?»

Именно этого — твоей выдачи — только что потребовали иранские студенты; и, передавая эту новость, американские каналы точно взрываются. Раз за разом показывают то тебя, то заложников, то тех, кто их захватил. Вот больной изможденный падишах, вот испуганные заложники, а вот молодые перевозбужденные студенты…

Теперь ты весь подобрался; ты готов к самому худшему. Единственное, что сейчас никого не интересует, — это твоя болезнь. Американцы сильно раздражены против тебя и против террористов-похитителей. Словно это ты взял в заложники их граждан. Есть здесь и положительная сторона: отношение американцев к иранскому режиму резко изменилось, причем за считанные часы. Очень многие в Америке вдруг невзлюбили тамошнюю новую власть. И к иранским гражданам, находящимся в США, отношение тоже ухудшилось — это неудивительно, ты знаешь переменчивый характер американцев. К тебе они теперь точно настроены враждебно: с их точки зрения, ты — эгоист, который приехал в Америку, чтобы удалить несчастные пять камушков, и при этом поставил под угрозу жизнь шестидесяти шести их соотечественников…

«Ах, мой венценосный отец! Я сам стал как тот последний камушек, притаившийся в моем протоке: маленький, никому не нужный и очень вредный».