Последний паладин. Рождение

Камень вверху, похоже, просто отражал те скудные крохи света, что доходили до него, но кое-какие детали удалось разглядеть. Например, весь свод был покрыт глубокими трещинами, а местами и вовсе частично обрушился, усыпав каменным крошевом весь пол. Один из таких осколков как раз и впился подло в самую незащищенную часть моего бренного тельца. Я почесал еще болевшее место.

«Так! Не понял?! А где? — судорожно начал ощупывать себя на предмет наличия какой-либо одежды. — Нет, это уже слишком! Черт знает где, черт знает кто, да еще и голый!»

В надежде найти хоть что-то, я начал обследовать помещение. Большое количество острых обломков камней, по которым приходилось ступать босыми ногами, и отсутствие нормального освещения доставляли изрядные неудобства и стимулировали вербальную функцию, заставляя вспоминать весь свой богатый словарный запас. Оказалось, неприличных слов в нем ничуть не меньше, чем приличных. Наконец поиски увенчались успехом, и я нашел кусок старой ветхой материи, которую обмотал на манер набедренной повязки. Все лучше, чем голышом.

Теперь надо искать выход отсюда, а потом тех, кто так неудачно надо мной пошутил. «Это ведь явно шутка, иначе не может быть, — пытался я мыслить позитивно, но в глубине души зарождались нехорошие опасения».

Выход удалось найти быстрее, вернее не совсем выход, пока только проход, который вел в неизвестный коридор. В нем света тоже не было, поэтому идти приходилось все так же будучи фонариком для самого себя. Перелезая через очередной завал, я вдруг заметил, что глыба была обработана. Присмотрелся внимательно. И правда! Статуя! Это большая каменная статуя в виде человеческой фигуры. Я повернулся направо и зашагал к тому месту, где она должна была стоять. Упершись в стену, повернул налево и направился вдоль нее.

Метров через десять очередная поваленная статуя, расколовшаяся от падения на несколько частей, завалила мне путь. Преодолев и ее, уже более уверенно направился дальше. Еще десять метров и новое изваяние. Но, в отличие от предыдущих, это находилось на своем месте и целехонькое, что позволило хорошенько его рассмотреть. Передо мной стояла каменная фигура в длинной рясе, опустившая голову вниз, так что можно было увидеть лицо. Вернее то место, где лицо должно было быть, но неизвестный мастер по какой-то причине не стал его прорабатывать, лишь наметил основные линии. Приятный овал лица, небольшой аккуратный носик, широкие глазницы, губы — должно быть это женщина. Прямо на ее затылок опирались балки, державшие, в свою очередь, весь свод коридора.

В голове вдруг всплыл один термин, который никак не хотело ложиться на уста. Вот бывает же так, слово вроде крутится на языке, а произнести не можешь.

— Как же его…блин! — выругался я в сердцах и закрыл глаза, усердно пытаясь поймать все время убегающую мысль. — Кине… нет! Капе… кире… кариатиды! Вот что это! Колонны такие, в виде женщин. Вспомнил, хе-хе! — от радости я чуть было не пустился в пляс, но тут же расстроился. — Как так-то?! Такую ерунду помню, а про себя абсолютно ничегошеньки, даже имени!

Разочарованный и изрядно запыхавшийся, я присел на постамент рядом с кариатидой. Зато умение говорить вернулось, так, глядишь, и до памяти дело дойдет.

— Что это вообще за место? И что тут происходит?! — непонимание происходящего начинало злить. — Да пошло оно все..! — выкрикнув, сжал руку в кулак, намереваясь ударить ей по камню, но замер от неожиданно пришедшей мысли: «…к черту…Черт? ЧЕРТ?! Нет-нет-нет, только не это! Я ЧТО В АДУ?!»

От таких умозаключений все тело пробило мелкой дрожью, а волосы встали дыбом в самых интимных местах. Подскочив как ошпаренный, судорожно начал озираться, вглядываясь в темноту и пытаясь разглядеть сам не понимая что. А тем временем самосвечение стало потихоньку сходить на нет, заметно сужая радиус обзора. Еще не критично, но уже засосало под ложечкой от гаденького предчувствия.

«Не, это же бред, — попытался мыслить трезво. — В аду же жарко, а тут вон!».

Я прислушался к своим чувствам. Не смотря на то, что из одежды у меня только набедренная повязка, было комфортно, даже душновато, а босые ноги, которыми стоял на каменном полу, не чувствовали никакого дискомфорта.

«И пахнуть в аду должно специфически» — не сдавался я и принюхался. Если в зале воздух был просто спертый и запыленный, то сейчас уже добавился явный запах гнили, оставлявший неприятный привкус на губах. Мда…

«Ха, если я в аду, значит, умер, — ухватился за последнюю мысль, как за спасательный круг, — а, если умер, то боли чувствовать не должен! Элементарно! — эти рассуждения доставили мимолетное облегчение, которое тут же было раздавлено тяжестью следовавших далее доводов. — Ага, конечно, боль и страдания это вообще адская фишка, причем в вечном варианте! И чувствовать я их должен еще как!»

— В конце концов, не за что меня в ад ссылать! — уверенно произнес сам себе и добавил уже с меньшей долей уверенности. — Наверное…

Беда-а-а… Догадок о том где я, больше не было, ровно как и мыслей, что делать дальше.