Последний парад

"Ко-ля, - тихонько позвал он, - Ко-оль", - чтобы она, Лусия, не услышала имени мальчика, и ввел его в комнату.

Лусия бросилась навстречу Коле, обняла его. Ушанка слетела у нее с головы и покатилась к босым ногам Сергея Алексеевича."

"Здравствуй, Витя, - шептала Лусия. - Дорогой мой!"

А Сергей Алексеевич зашел за ее спину и приложил палец к губам, прося Колю о молчании.

Где-то затрещал движок, Сергей Алексеевич вздрогнул и проснулся. У стола Коля разгружал авоську с продуктами.

- Коля! - окликнул Сергей Алексеевич.

Мальчик поднял голову.

- Что там трещит, не знаешь?

- Отбойный молоток, - сказал Коля.

- Совсем как автомат, - заметил Сергей Алексеевич. - На войне мне часто снилось, что я плыву по тихой, мирной реке, а сейчас снится война.

Он вспомнил свой сон про отца и вспомнил, как его в действительности хоронили. Это было сразу после гражданской войны. Он только что вернулся с польского фронта и приехал в родной город в командировку. И умер отец. Его вызвал военный комендант, этот самый Васька-банщик, и запретил идти на похороны, потому что отец был верующим и его будут отпевать. А это, мол, подрыв авторитета командира Красной Армии и потеря революционной бдительности. Но все же он пошел на похороны в гражданском платье с чужого плеча, как вор. Он прятал глаза от людей и поднимал воротник пальто, боялся встретить знакомых. И теперь, через столько лет, ему было стыдно той своей трусости.

- А тебе, наверное, ничего не снится. - И с завистью добавил: - Спишь без задних ног?

- Мне? - переспросил Коля, и вдруг у него вырвалось: - Сегодня приснился сон... Будто у меня отец не родной, - он чуть не захлебнулся и не заплакал от этих слов, - а от меня скрывают.

Сергей Алексеевич впервые поднял глаза: слишком странными показались ему слова мальчика.

- Чего только не приснится, - сказал он. - Ну, а дальше-то что?

- Проснулся. - Тоска совсем одолела Колю, и ему нестерпимо захотелось все рассказать Сергею Алексеевичу, чтобы легче стало, и он готов был уже открыться, но вместо этого сказал обычные слова: - Одного лекарства не достал. Вот рецепт.

- Оставь себе, - сказал Сергей Алексеевич. - При случае возьмешь. - Он заметил в кармане Колиной рубахи конверт. - Это что, письмо от родителей?

- Фотограф прислал. - Коля протянул Сергею Алексеевичу конверт.

- Ну-ка, ну-ка! - Он вытащил фотографию из конверта.

Одно дело представлять себе, что вместо Коли на камне сидел Витька, а другое дело - фотография, и на ней действительно Витька... Сергей Алексеевич забыл о Коле и когда наконец опомнился, то мальчика уже не было в комнате. У Сергея Алексеевича мелькнуло в голове, что получилось как-то неудобно, и мальчишка вроде был чем-то расстроен, а он даже его не расспросил.

ТЕЛЕГРАММА С ОПОЗДАНИЕМ

А тем временем Коля торопливо собирал вещи. "Я им в тягость, - думал Коля. - Они и на Севере поэтому болтались, чтобы отделаться от меня. Уеду куда-нибудь и поступлю на работу. Или лучше попрошу Сергея Алексеевича, чтобы он устроил меня в Суворовское училище". С этой мыслью он взял в одну руку чемодан, в другую - клетку с кенаром и направился к двери. У него теперь было одно-единственное желание - побыстрее отсюда убежать, чтобы никого не видеть: ни тети Кати, ни Юрки. Быстрее, быстрее! Все хорошее, что было в нем к родителям, куда-то улетучилось, и теперь им владела только обида. На столе лежала телеграмма, он сначала в лихорадке даже не заметил ее.

И тут пришел Юрка.

- Колька, - крикнул он, притворяясь, что между ними ничего не произошло, - телеграмма! - и помахал бумажкой над головой.

Но телеграмма была ему не нужна, она прибыла с опозданием.

- Ты куда? - Юрка загородил Коле дорогу.

- Куда надо. - Он держался из последних сил.

- Совсем псих. Телеграмма же!

- Возьми ее себе на память, - сказал Коля. - А ну, пусти!

Юрка, отталкивая его от двери, открыл телеграмму и прочел:

- "Будем завтра. Целуем. Твои папа-мама".

- Пусти! - крикнул Коля в отчаянии.

Юрка отступил, и Коля выскочил на улицу.

...Сергей Алексеевич сразу понял, что случилась какая-то неприятность. Коля вошел в дверь без стука, с чемоданчиком и клеткой.

- Что с тобой? - Он подошел к Коле, и тот вдруг уткнулся ему в грудь и заплакал, как маленький. - Ну, ну, - сказал Сергей Алексеевич. - Ты ведь не девчонка. - Взял у него чемоданчик и клетку и усадил на стул. Рассказывай... Рассказывай. Сразу легче станет.

- Я вам говорил про сон. Что у меня отец не родной. Так это правда. Юрка сказал.

- Только и всего? - сказал Сергей Алексеевич. - И ты из-за этого так раскис! Что значит не родной? Он тебя любит, считает своим сыном...

- Ничего он меня не любит, - сказал Коля. - Иначе не врал бы.

- Ну, и куда же ты собрался? - спросил Сергей Алексеевич.

- В интернат... куда же... - сказал Коля. - Если не откажете, то я хотел бы в Москву, в Суворовское. Напишете письмо?

- Напишу. Давай только так. Завтра поговоришь с ними - и в дорогу.

- Нет, - сказал Коля.

- Он же тебя любит, как родного, - сказал Сергей Алексеевич. - Я уверен.

Но не так-то легко было пробиться к сердцу и разуму Коли и убедить его. Он ожесточился и не хотел ничего слышать.