Последний парад

- Это Тиссо, - сказал Юрка с гордостью. - Он у нас живет.

В это время лошадь начала под музыку танцевать вальс, а Тиссо, стоя на ее спине, продолжал жонглировать маленькими белыми мячиками.

- Здорово работает, - сказал Коля.

И Сергей Алексеевич тоже улыбнулся. Он любил лошадей, ему нравились эти роскошные, умные животные. Он нагнулся к мальчишкам и прошептал:

- У меня была лошадь, еще в гражданскую, так она каждое мое слово понимала.

Тиссо в темноте жонглировал факелами, и слышно было, как они потрескивали в притихшем зале, и этот прыгающий огонь и запах лошади снова отбросили Сергея Алексеевича далеко назад.

...Он видел себя в Витебске. Этот город больше всего греет его сердце, потому что он там был счастлив. И он ехал верхом на лошади вверх по Гоголевской улице; она была такая крутая, что зимой на нее лошади не могли взобраться, и только Делец брал это препятствие. Потом он пересекал Театральную площадь и начинал спуск к церкви. Сергей Алексеевич себя не торопил, потому что каждая улица и каждый дом этого города утепляли его душу. Наконец он свернул на свою Володарскую и увидел Витьку. Тот стоял на обычном месте, поджидая его. Он подъехал вплотную к Витьке, и Делец, или, как его называл ординарец татарин Магазов, Дэлэс, коснулся губами Витькиной щеки, точно по-собачьи лизнул. Он помнил эти встречи, каждая из них была для него живой историей, хотя сейчас они все слились в нем воедино.

Он приезжал на эти свидания с Витькой и после учений, и после стычек с бандитами. Витька ждал его с восторгом, но вел себя так, точно в этих встречах самое главное было свидание с лошадью. Витька трепал его по холке, с нежностью прижимался к морде лицом. Потом он спрыгивал на землю, подхватывал Витьку и сажал в седло. Витька был как перышко - это ощущение невесомости до сих пор сохранилось у него в руках. И еще он любил подсовывать свои руки ему под мышки, чтобы почувствовать теплоту мальчишеского тела.

...Коля легонько толкнул Сергея Алексеевича в бок, тот вздрогнул, оглянулся, еще не понимая, в чем дело. Около них в вежливой позе ожидающего стоял цирковой артист, сильно напомаженный, во фраке и цилиндре, с накрашенными губами. В руках он держал тоненькую серебряную флейту и размахивал ею, как палочкой.

- Он вас спрашивает, - шепнул Коля.

- Извините, - сказал Сергей Алексеевич, - я не расслышал.

Артист улыбнулся и раздельно повторил то, что он, Сергей Алексеевич, видно, прослушал.

- Я прошу вас ответить на несколько моих вопросов. Только шепотом, чтобы не слышала моя партнерша... Ольга Николаевна, вы готовы? - обратился он к женщине, которая стояла в центре арены с завязанными глазами.

- Нет, нет, - спохватился Сергей Алексеевич. - Я не могу вам быть полезным. - И решительно: - Нет. - Он крепко сжал губы.

Но артист не уходил и крутил перед его носом своей серебряной флейтой.

- Я ведь, кажется, отказался, - сказал Сергей Алексеевич резко: мол, отстаньте.

Ему неприятно было всеобщее внимание, какие-то люди вставали со своих мест, чтобы увидеть его, кто-то показывал на него пальцем. И тут же постыдился собственной бестактности, которую он не терпел в других и презирал в себе, и, чтобы как-то загладить свою вину, почтительно склонился к уху артиста и выразительно кивнул на Колю.

- Здравствуйте, - сказал артист Коле и предостерегающе поднял руку, чтобы Коля ему не отвечал.

Артист нагнулся и о чем-то пошептался с Колей. Сергей Алексеевич прислушался, но ничего не понял.

- Ольга Николаевна, - сказал артист, - сейчас вы нам ответите на вопросы: "С кем я разговариваю? Сколько лет этому человеку? Состав его семьи?" Запомнили вопросы? Подумайте, а я пока поиграю.

Артист приложил флейту к губам и заиграл какую-то песенку, но привычное ухо Сергея Алексеевича выхватило из мелодии сигналы морзянки. Сначала он решил, что ему показалось... Но нет... Сигналы в его голове складывались в слова: "маль-чик... Ко-ля..." "Всем, всем, всем! - вспыхнуло у Сергея Алексеевича в голове. - Только что немецко-фашистские войска перешли границу... Ведем бой..." Снова передал артист: "Двена-дцать лет..." А Витьке было пятнадцать.

Артист прекратил игру, посмотрел на Сергея Алексеевича, и тот улыбнулся, словно они стали соучастниками в этом представлении.

- Я могу начинать? - спросила женщина.

- Да, - ответил артист.

- Вы разговаривали с мальчиком...

Сергей Алексеевич наклонился, чтобы рассказать о своем открытии Коле, но артист сделал ему предостерегающий жест, и он промолчал.

- ...его зовут Колей, - продолжала женщина. - Ему двенадцать лет. Он живет с тетей и братом.

- Оно и видно, безотцовщина, - неожиданно сказала женщина, которая сидела впереди них. - Елозил, елозил коленками по спине!..

Все засмеялись, а Коля оглянулся на Сергея Алексеевича и громко сказал:

- Это неправда. У меня есть отец.

Сергей Алексеевич волновался за артиста, ему уже по-своему стал близок этот бесхитростный, раскрашенный, не очень ловкий человек, потому что он знал морзянку и, может быть, в войну служил в радистах.

Артист покрутил в воздухе серебряной флейтой.

- Прошу тишины! Ольга Николаевна, восстановите истину.