Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского

Правда, меткая стрельба и уровень выучки экипажей произвели известное впечатление за границей Но эти экипажи, как известно, отнюдь не являлись величиной постоянной. Развитие разнообразных систем артиллерийских орудий уже давно требовало специализации учеников–комендоров хотя бы по их калибрам и установкам. В сочетании с созданием учебных башен на берегу (как, например, было сделано в 60–х гг. XIX в.) специализация могла ускорить подготовку артиллеристов и освободить сравнительно новые корабли для боевых эскадр. На кораблях таких эскадр совершенствовалась бы и квалификация специалистов, в огромном числе занятых в различных учебных отрядах. Необходимость радикального сокращения последних уже в начале XX в. хорошо понимал С. О. Макаров, предлагавший сэкономить средства для развития будущего боевого флота за счет получивших чрезмерное развитие учебных подразделений.

Став контр–адмиралом (IV класс исправленной петровской Табели о рангах), Рожественский приумножил свое скептическое отношение к старшим по службе. Так, знакомясь с материалами «Комиссии по организации береговой обороны государства», он не постеснялся оставить на полях такие прямолинейные и даже ядовитые ремарки, как «Анахронизм», «Младенцы», «Нечего огород гнилью городить», «Запасы на период одной навигации представляются им вещью немыслимой! А на железные дороги какое презрение у государственных людей!», «…Не имеется ли в виду подождать с организацией Либавской обороны до обнаружения намерений атакующею неприятеля?» и т. п.

Интересны также и взгляды Зиновия Петровича на постановку учебного дела, изложенные им в материалах комиссий по реорганизации школ младших специалистов и Морского кадетского корпуса. «Действующие программы школ достаточны, — писал Рожественский. — Нужно только, чтобы экзамены… не были пустой формальностью, а сами школы серьезно относились как к выбору учеников, так и к образованию из них специалистов. Программы школ должны развиваться не насильственно, а самими школами, которые должны чувствовать непрерывный прогресс дела… Закона о программах быть не должно, а должен быть закон о качестве воспитателей…» «Можно предвидеть, что при сохранении для Морского училища (Морского кадетского корпуса — так с 1891 г. стало называться училище, которое окончил З. П. — В. Г.) ныне действующего закона о приеме только дворянских детей ряды училища не заполнятся способными людьми…»[53]

Мнение о всесословном наборе кандидатов в офицеры флота, несомненно, делает честь Зиновию Петровичу, который, будучи сыном врача, сам преодолел нелегкие испытания на пути к погонам настоящего флотского офицера. Однако, получив орлы на погонах, а потом и «серебряный прибор» на эполетах, аксельбантах и пуговицах (признак генералов и адмиралов свиты Его Императорского Величества), Рожественский сам делал карьеру традиционным способом: производил благоприятное впечатление на начальство, от которого непосредственно зависела эта карьера, В 1902 г. таким начальством стал сам император Николай II.

Вскоре вслед за пожалованием в контр–адмиралы свиты и награждением прусским орденом З. П. Рожественский (9 сентября 1902 г.) был назначен младшим флагманом Балтийского флота (с оставлением в свите) и зачислен в 18–й флотский экипаж для довольствия. 13 сентября он был определен для сопровождения императора в поездке в Севастополь — главный военный порт Черноморского флота, которым командовал тогда вице–адмирал С. П. Тыртов, бывший начальник Зиновия Петровича на Дальнем Востоке. Во время этой совместной поездки Рожественский и, главное, Николай II остались вполне довольны друг другом. Солидный облик, прямота и логика суждений новоиспеченного контр–адмирала вновь произвели самое благоприятное впечатление на царя, который 20 сентября поручил ему инспектировать порты Черного моря.

С 21 сентября по 4 октября 1902 г. З. П. Рожественский обошел черноморские порты на крейсере I ранга «Память Меркурия», после чего поездом убыл в Санкт–Петербург для личного доклада Николаю II. Таким образом, многолетняя честная и безупречная служба доставила Зиновию Петровичу не только адмиральский чин, но и особое положение в служебной иерархии России — личную близость к императору.

Глава седьмая ГЛАВНЫЙ МОРСКОЙ ШТАБ

10 января 1903 г. скончался главный командир Черноморского флота и портов вице–адмирал Сергей Петрович Тыртов, «один из тех бравых моряков, которыми всегда гордился русский флот». Случилось так, что почти одновременно неизлечимая болезнь подточила силы и ею старшего брата — Павла Петровича, возглавлявшего Морское министерство. Зимой 1903 г., узнав о болезни управляющего министерством, император Николай II решил его навестить. Благо квартира П. П. Тыртова располагалась напротив Зимнего дворца — в здании Главного Адмиралтейства — царь облачился в шинель с погонами полковника и направился выразить свое внимание и заботу одному из главных своих помощников в управлении необъятным государством.