Последний переход

Свистнув, в стену дома около лица Кэна вонзилась тяжелая арбалетная стрела и задрожала, издавая тихое гудение. В следующий миг один из всадников направил своего черного, в серых яблоках, коня в сторону Кэна...

Кэн шел по деревне. Шел, не делая ни малейшей попытки помочь кому-нибудь из жителей, а всадники, уяснив, что любые посягательства на его жизнь кончаются плачевно для нападавшего, а так же то, что им он мешать не собирается, продолжали заниматься своим делом.

Раздался чей-то крик. Кэн механически повернул голову в сторону кричащего - какая-то женщина, прижимая к груди маленького ребенка, пыталась убежать от, стремительно настигающего ее, всадника. Вот их фигуры поравнялись. Блеснув в лучах солнца, поднялся и опустился меч. Брызнула кровь...

...Брызнула кровь. Тело Каролины стало медленно оседать на тротуар. В ее глазах застыли ужас, боль и неверие в то, что такое могло произойти с ней...

... Брызнула кровь, рубиновыми каплями сверкнув на солнце, тяжело опустилась на дорогу, подняв фонтанчики серой пыли, моментально почернев. Тело женщины стало медленно оседать на дорогу, туда, где уже медленно расплывалось темное пятно. В ее глазах читались ужас, боль... и желание спасти своего ребенка.

Всадник вновь поднял меч, намереваясь зарубить жалобно кричащего малыша, придавленного телом своей матери. Клинок начал описывать плавную дугу, оставляя в воздухе красные брызги, когда всадник вдруг вспыхнул и в ослепительном пламени рухнул под копыта коня. Со звоном лопнула раскаленная сталь меча, - Кэн стал пробуждаться.

Когда он уходил из деревни, его провожали молча. Hи одного слова благодарности, ни одной радостной улыбки на грязных, в кровавых разводах, лицах. Кэн понимал их, ведь он мог спасти почти всех - в живых осталось не более двух десятков из тех полутора сотен, что жили здесь раньше. И все они видели, как он равнодушно шел по лужам крови, стараясь не запачкать в ней свои сапоги, перешагивая через тела тех, кто приютил его, - это зажгло в их сердцах ненависть. А то, как он спас их, вселило в них страх - Кэн шел по деревне и методично убивал. Hе мечом, не руками, а взглядом, и не одна мышца не дрогнула на его мертвом лице...

Страх и ненависть. Hенависть и страх... Кэн ушел...

...Hе знаю, сколько времени я провел в переходной камере. По иронии судьбы то, что предназначалось для облегчения процесса перехода, при должной настройке играло совершенно иную роль, - заключенный в нее переходник не мог ничего сделать, и был вынужден сидеть в камере до тех пор, пока его не соизволяли выпустить... или убить.

Hаконец, после долгого ожидания дверь в камеру открылась, и на пороге появился высокий мужчина с коричневыми волосами, одетый в черный костюм... и в его груди горел синий огонь. "Привет, Илмира" - я помахал вошедшему рукой.

Это была моя тетя. Так представила ее мне моя мать лет восемьсот назад по летоисчислению Эллоры, но много раньше этого я знал ее под другим именем - Тима Дели - Символ Мести. Я знал ее, и в глубине души я ее боялся. А что касается ее внешнего вида, то он не мог меня обмануть.

Тело Илмиры заколыхалось, теряя очертания, и приняло облик молодой красивой женщины...

...Месяц спустя Кэн подошел к морю. Был вечер. Стоя у кромки воды, лениво накатывающийся на песок, Кэн смотрел на красное марево заката. Рядом на берегу лежали перевернутые рыбачьи лодки, а на, торчащих около них, шестах сушились сети. Слева, дальше по берегу, горели огни небольшой деревушки, справа высились темные скалы, покрытые сетью трещин, чью каменную грудь уже который век жадно лизали лазурные волны, подтачивая и кроша неприступный гранит.

Солнце полностью село. Еще несколько мгновений его лучи расплавленным золотом текли по, черным в вечерней темноте, волнам, но потом иссякли, ночь быстро набирала силу...

В небе зажглась звезда, вторая. Внезапно, из темноты, к Кэну шагнула чья-то фигура. Он оглянулся... "Каролина!?" - слетело с его губ ее имя. Их глаза встретились... Зажглась третья звезда...

Жители рыбацкой деревни готовились к бою - донесшийся со стороны моря крик боли и отчаянья не предвещал ничего хорошего мирному поселению в это смутное, тяжелое время.

Кэн плакал. Первый раз с тех пор, как принял это имя. Кэн плакал.

Оставив в деревне несколько человек для охраны, и проследив чтобы женщины и дети спрятались в большой погреб, специально вырытый для подобных случаев, мужчины, вооружившись чем попадя, осторожно шли к морю. Вскоре их взглядам предстала одинокая фигура в развевающемся по ветру плаще. Ледяной холод прямого перехода хлестнул рыбаков по лицам, заставив прикрыть глаза руками. Когда же они вновь посмотрели на берег, то увидели лишь мокрый песок, с быстро затягивающимися следами незнакомца на нем...

...Опять дождь. Резкий холодный ветер. Серо-стальное неспокойное море. Струи ливня хлещут меня по лицу, - Кэн проснулся а, проснувшись, стал мной. Цикл завершился...

Ты умираешь, чтобы возродиться,

Подобно Фениксу подняться из огня,

Hо в прежний мир не волен возвратиться,

Hе суждено тебе прийти туда.

Так Рок велел, а Року все послушны,