Последний Персидский поход (СИ)

- Ну, как там столица? Все нормально?Стоит Москва? - спросил Петрович.

- Как обычно, - пожал Никитин плечами, – Разрешите идти?

- Погоди, - комбат замялся, - присядь?

Комбат сам опустился на стул.

- Тут такая штука, Игорь… - Петрович вздохнул, - Я отправил на тебя аттестацию на ротного, но позвонили из бригады и сказали, что ты…

- Мордой не вышел? – вставил Никитин.

- Да не кипятись, – раздраженно отмахнулся комбат, – Мне начштаба сказал, что надо немного подождать, посмотреть, как ты справляешься, дать возможность проявить себя. Ну, там месячишко-другой. А пока походишь в «и.о.» Когда утвердят, всю разницу в должностном окладе тебе компенсируют, ты же знаешь порядок.

- Значит, до сих пор я никак себя не проявил? – со злостью осведомился Никитин.

- Да проявил ты себя, проявил! – взорвался Петрович, – Я тут глотку надорвал, доказывая, что проявил, достоин и все такое. А мне: да, знаем, но только в качестве взводного. А на роте ответственности больше и прочее…

- Товарищ майор! Ведь даже идиоту ясно: придерживают место для «варяга», а я буду, как дурак, до его прибытия это место «греть»!

- Не исключено, - снова вздохнул комбат, – Но мы так просто не сдадимся! Я еще с комбригом на эту тему не разговаривал.

- Вы думаете, он не в курсе? – Никитин иронически хмыкнул.

- Все равно разговор будет! Так что иди, принимай дела и командирствуй. Будет точная «наколка» на караван - пойдешь ее реализовывать ты. Как ротный. Вопросы есть?

- Есть, товарищ майор. Комиссия-то у нас была?

- Комиссия? - Петрович усмехнулся, – Не было никакой комиссии. Полковник Прохоров внезапно тяжко заболел, и его спецбортом отправили в Москву, вместе с помощником.

- Неужто, профессиональная болезнь? – «удивился» Никитин.

Офицеры засмеялись.

- Она! - подтвердил Петрович, - Косит любого проверяющего, почище триппера. Ладно, не злорадствуй. Кто судьбу знает? Может, сам когда-нибудь нас проверять приедешь. Так что береги печень смолоду.

………………………………………..

По пути в роту Никитин проходя мимо склада артвооружения, увидел, как бойцы из второй роты загружают в «броню» боекомплект. Руководил его получением и погрузкой лично капитан Кирпичников.

Он махнул Никитину рукой.

- Привет, Ник! Как долетел?

- Как видишь. Когда уходите?

- Сегодня, в ночь.

- Ни пуха!

- К черту!

……………………………

Никитин спортивных шароварах и в тельнике-безрукавке прибивал полочку в своей комнате на стенку модуля.

Прибил, подергал на прочность.

И поставил на неё бюст Александра Сергеевича Пушкина, который привез из Москвы. В свете афганского солнца сколы бронзовой краски и общая облупленность бюстика стала еще заметнее.

В комнату заглянул Петрович:

- Смотрю Никитин, ты тут жить собрался, никак? – он посмотрел на бюстик, потом на Никитина, с уважением.

- Так нет же другого дома у меня, товарищ майор. Из Москвы выписали и никуда не прописали.

- Ну, у меня к тебе две новости. Одна хорошая, другая плохая. С какой начать?

- Начните с хорошей?

- Шуру посмертно представили к «Красной Звезде», тебя и прапорщика Гуляева – к медали «За боевые заслуги». Ты не рад?