Последний Персидский поход

- За каким лешим? Кто его туда притащил, ты?

- Он сам приполз, через пять минут после того, как тебя вызвали к Петровичу. Весь в соплях, и страстно мечтающий тебе исповедаться. Разревелся, как бахчисарайский фонтан. Готов был уже мне все выложить, но тут примчался Боцман и заорал, что в роте драка. Я, естественно, ломанулся сюда. А Забелину велел ждать тебя и никуда не уходить. Так что, его там нет?

-«На этом месте Судьба сказала ему: вот рубеж, его же не перейдеши…», - вздохнув, процитировал Шура, кажется, из Писания.

- Не нравится мне все это…

- Мне тоже, - задумчиво произнес Шура, – Если не объявится к ужину, организуй поиски. Я буду у себя. Петровичу пока докладывать не буду, подожду до вечерней поверки, а там…

Он обреченно махнул рукой, отлично понимая, что его ждет, если этот растреклятый плакса не обнаружится. И Никитин понимал, потому что на его долю тоже светило немало.

………………………………..

Перед капитаном Кирпичниковым стояли рядовые Рыбаков, Носов, Звонарев и примкнувший к ним младший сержант Матушкин – те, у кого были обнаружены порножурналы. Держались они нагло и отвязано:

- Товарищ капитан, ну, сколько можно повторять. Нашли мы эти журналы, – роль адвоката взял на себя Матушкин.

Кирпичников, потер свои пудовые кулаки, но и этот жест не произвел на них впечатления.

На столе пред ним лежал пластиковый пакет с портретом Аллы Пугачевой и порножурналы гонконгского производства.

- Белкин, - приказал Кирпич, - взводному, изолируй их мне друг от друга и от остальных бойцов.

Когда бойцы стали выходить из комнаты, Кирпич сказал, подражая Мюллеру из фильма «Семнадцать мгновений весны»:

- А вас, Матушкин, я попросил бы остаться.

Когда се вышли, Кирпич выложил на стол диктофон «SONY».

- Значит так, Матушкин, - спокойно сказал Кирпич, - с лычками, я думаю, ты уже простился? Дембель тридцать первого декабря уже представил? И не боишься? Выговора по комсомольской линии тоже? А как ты смотришь, если в твой родной райком Комсомола я письмо напишу на Родину с полным описанием твоих художеств, и вредной для нашего государства идеологической диверсии. Плакала тогда твоя комсомольская путевка в университет, на рабфак. Или нет? И ещё я напишу, что трусом оказался рядовой Матушкин, за что и был разжалован из сержантов. И это всё правда, Матушкин. Ты же только из-за трусости запираешься.

Лицо Матушкина было потным. От былой бравады не осталось и следа. Он нервно мял в руках кепи от «песочки». Тело его слегка задергалось. Медаль «За отвагу» на груди стала раскачиваться.

А Кирпич продолжал его добивать:

- И тот, на кого ты надеешься, ничем тебе не поможет, Матушкин. Ты же для них расходный материал. Наоборот все будет, Матушкин, чуть ли не показательный процесс на Родине с контрабандистами порнографии. Медаль отберут…

………………………………….

Никитин с прапорщиком Гуляевым успели вовремя. Кочегарка при бане была излюбленным местом всех беглецов и обычных «сачков», и именно туда они направились в первую очередь.

Младший сержант Забелин только что успел оттолкнуть ногой ящик, на который перед этим взгромоздился, и сейчас раскачивался в ременной петле на проходящей под потолком трубе.

Гуляев метнулся вперед Никитина и, подхватив удавленника за ноги, приподнял вверх, а Никитин мгновенно подставил ящик, вскочил на него и своей нештатной, навостренной как бритва, финкой, с которой никогда не расставался, полоснул по ослабшему ремню.