Последний пир Арлекина

— Да, разумеется, там бывают люди в… костюмах. Я-то сама никогда этого не делала… В общем, да, там есть своего рода клоуны.

Мой интерес возрос, но пока я не знал, насколько сильно стоит его проявлять. Поблагодарив служащую за помощь, я спросил, как мне лучше выехать на автостраду, чтобы не возвращаться на ту, похожую на лабиринт, дорогу, по которой въезжал в город, и направился обратно к машине. В голове вертелось множество плохо сформулированных вопросов и столько же расплывчатых и противоречивых ответов.

Следуя указаниям служащей мэрии, я проехал через южную часть Мирокава. В том районе города на улицах было не много людей. Те, кого я видел, вяло брели по кварталу, застроенному обветшалыми магазинами; на их лицах было такое же выражение безысходности, как у того старика, с которым я пытался поговорить в самом начале пути. Вероятно, я ехал по центральной магистрали города. По обеим сторонам длинной улицы квартал за кварталом стояли покосившиеся от времени и равнодушия дома, окруженные плохо ухоженными дворами. Когда я остановился на перекрестке, перед моей машиной прошел один из обитателей трущоб. Тощее, угрюмое, бесполое существо обернулось в мою сторону и негодующе фыркнуло что-то сквозь плотно сжатые губы, хотя вроде бы ни на кого конкретно не смотрело. Миновав еще несколько улиц, я выехал на дорогу, ведущую к автостраде. Снова оказавшись на шоссе, бегущем среди обширных и залитых солнцем полей, я почувствовал себя значительно лучше.

До библиотеки я добрался, имея запас времени более чем достаточный для своих изысканий, поэтому решил поискать материалы, проливающие свет на зимний фестиваль в Мирокаве. В одной из старейших библиотек штата имелась полная подшивка «Курьера Мирокава». С него я и начал. Однако вскоре обнаружил, что никакого справочного аппарата (указателя и т. п.) в газете нет, а высматривать статьи о фестивале во всех номерах подряд не хотелось.

Тогда я обратился к газетам более крупных городов, расположенных в том же округе, кстати носящем аналогичное имя Мирокава. О городе информации почти не было, о фестивале — тоже. Только одна статья с обзором ежегодных событий округа, ошибочно ссылавшаяся на Мирокав как на «крупную средневосточную общину», каждую весну устраивающую что-то вроде этнического слета. Из доступных источников удалось выяснить, что его жители относятся к среднезападным американцам и вероятным потомкам предприимчивых жителей Новой Англии прошлого столетия, причем по прямой линии. Встретилась короткая заметка, посвященная мероприятию в Мирокаве. Однако она оказалась некрологом: некая старая женщина спокойно почила в бозе перед самым Рождеством. В общем, я вернулся домой с пустыми руками.

Прошло совсем немного времени, и я получил еще одно письмо от своего бывшего коллеги — того самого, что в свое время подтолкнул меня заняться Мирокавом и тамошним фестивалем. Он разыскал статью в неприметном сборнике антропологических исследований, изданном в Амстердаме двадцать лет назад. Большинство публикаций были на голландском языке, несколько — на немецком и лишь одна — на английском: «Последний пир Арлекина: предварительные заметки о местном фестивале». Разумеется, возможность прочитать эту статью меня порадовала, но еще больше взволновало имя автора — доктор Реймонд Тосс.

II