Последний писк модницы

Интересно, откуда такая информация могла просочиться в народ? Надо будет поговорить с Арсением, чтобы он там провел профилактическую беседу с коллегами на местах насчет того, чтобы не распускали языки. А то разболтались! Скоро все вокруг, включая самого Стилиста, будут знать, что его ловят.

– Твои-то родители с бабкой дома?

Вопрос был неожиданный, и Фима даже заколебалась, не зная, что на него ответить. Соврать, что дома? А вдруг у Гриши к ним какое-то дело? Неудобно получится.

– А что ты от них хотел?

– Твой дядя-то насчет своего сына не передумал? Он же хотел его к нам в школу отдать. Пока работаю, могу поспособствовать устройству мальчишки. А то если меня посадят, так я уж никому не смогу помочь.

– Не знаю, они еще думают.

– Думают, да?

Гриша был явно разочарован. Но уходить тоже не торопился. Так они и стояли в дверях. Фима не приглашала его войти, а он не собирался разворачиваться.

– В общем, я чего к тебе пришел… я тут поговорил кое с кем из соседок, так они мне сказали, что ты умеешь людей отыскивать и всякие там преступления раскрывать.

– Враки это все, выдумки.

– Нет, не выдумки. Мне сразу несколько человек об этом сказали. И парень у тебя раньше участковым был. Это он сейчас швейную машинку на себе пер?

– Ну допустим, и что?

– Эх, упустил я его! Надо было сразу к нему обратиться. Он бы точно помог!

– В чем помог-то?

– Не хочу я в тюрьму за чужой грех садиться. Я ведь не маньяк никакой, а в полиции со мной так разговаривали, словно уверены: этих девчонок лично я своими руками замочил. Фотографии мне их показывали, за моей реакцией следили, спрашивали, умею ли я шить. А я шить совсем не умею. Вот Ольга, та умеет. И машинку ее у нас, кстати говоря, полиция тоже изъяла. Вот я и смекаю, коли жертвы были в нарядных платьях, пошитых на машинке, значит, машинку у Ольги из квартиры неспроста забрали. Они думают, что маньяк – это я. И что одежду для покойниц я шил. И что машинка вовсе не Ольги, а моя!

– А я тут при чем? Проверят и, если все в порядке, назад вернут.

– Ага, как же! Им лишь бы человека засадить. А виновен он или нет, тут уж без разницы. У них свой план, у меня свой. У меня по отличникам, у них по преступникам. Так ты как? Поможешь мне? Не хочу я в тюрьму садиться! Тем более по такой статье!

И физрук уставился на нее с такой мольбой, что Фима сразу и безоговорочно поняла: поможет. Если это поможет найти настоящего преступника, то она поможет кому угодно и в чем угодно. Она посторонилась, пропуская Григория внутрь. Им требовалось обсудить все детали, прежде чем приступать к делу. Физрук понял, что его просьба нашла отклик в душе у девушки, и просиял.

Глава 7

Какое-то время они сидели друг напротив друга за кухонным столом и думали. О чем думал Григорий, сыщица не знала. А сама она думала о том, до чего же плохо быть дурой. Нет, ведь ей Арсений четко и ясно сказал, что она должна сидеть тише мыши, ни с кем не общаться, отгородиться от всего мира и ждать, ждать, ждать, когда они сами без ее участия поймают Стилиста. И всякая разумная девушка прислушалась бы к этим в высшей степени мудрым советам и, возможно, даже осталась бы цела и невредима.

А в это время Фима… Да, что же сделала она? Покивала в ответ на просьбу Арсения, но вместо того, чтобы выполнить их договор, не прошло и нескольких минут, уже пригласила в дом Григория. А физрук, положа руку на сердце, весьма подозрительный тип, которого даже полицейские считают причастным к ряду смертей. И если сейчас он набросится на Фиму, прикончит ее, а потом обрядит в очередное платьице, то никто даже не будет знать, что это сделал с ней именно он. В квартире-то ни души!

И это если еще не вспоминать про Пятницу, которому уже не повезло потерять первую свою хозяйку. Страшно представить, что будет с собачьей психикой, если это повторится у него на глазах во второй раз. Поэтому Фима зорко следила за Григорием, надеясь успеть заметить тот момент, когда он из доброго соседа превратится в опасного маньяка. Но пока что Григорий с этим не спешил.

– Нам нужно найти Ольгу! – говорил он. – Понимаешь? Только она может подтвердить, что швейная машинка принадлежит ей. А я прикасался к машинке единственный раз, когда Ольга просила меня помочь переставить ее в другой угол. И конечно, когда полиция увидит, что Ольга жива и здорова, то и подозрения в мой адрес уменьшатся. А то я их понимаю: сразу две пропавшие мои знакомые: любой бы начал подозревать меня.

– Скажи, а почему ты все-таки не живешь со своей мамой?

– Она сама этого не хочет. У нее тяжелый характер. Отец не смог с ней жить, завербовался и уехал по контракту. Она потребовала, чтобы он забрал меня. Отказывалась со мной возиться. Сказала, что это отец уговорил ее на рождение ребенка, а так она никогда не хотела детей, в приоритете у нее карьера, а ребенок ей совсем не нужен. В итоге меня воспитала моя бабушка, папина мама. Отец к нам иногда приезжал, но не так часто, как мне бы хотелось.

– Значит, тебя вырастила бабушка. А почему ты не можешь тогда жить со своей бабушкой?