Последний писк модницы

– Но я этого не знала. Я была так легковерна, что даже выпила чай, который он для меня заварил. Выпила и забылась. А когда очнулась, то глазам своим не поверила. Я сидела на стуле, связанная. Но самое удивительное, что рядом со мной сидел тот самый старикашка, который держал меня до этого в плену. Раньше я была его пленницей, но теперь и он тоже был связан. А потом пришел этот высокий красивый старик, начал говорить, что мы удостоились огромной чести – послужить его Стасе. Я так поняла, что это его жена. И что она мертва. Я не очень поняла, что он имеет в виду, потому что тот первый старик начал громко протестовать. Второй шагнул к нему со шприцем, и тот замолчал. А потом он сделал укол мне. И больше я уже ничего не помню. Мне вдруг стало хорошо-хорошо. А очнулась я уже тут, в больнице.

– И ты не поняла, что высокий красивый старик, который поил тебя чаем, это и есть Стилист?

– Нет, откуда? Ведь в первую темницу меня привез совсем другой старичок! И навещал меня там тоже он. И про красивое платье, которое мне скоро сошьют, тоже говорил он.

– Первый был Валерий Павлович, который, сам того не ведая, был у Стилиста на побегушках. Видимо, после смерти жены крышняк у Филиппа Петровича уехал. Но Валерий Павлович был уверен, что его приятель прекрасный человек, что он помогает молодым девушкам. Да, довольно оригинально, но он делает для них добро. Шьет красивые наряды, дает деньги, отвозит в теплые края. А на самом деле все это время Валерий Павлович помогал Стилисту творить его черное дело. Стилист убил уже пятерых девушек, ты могла стать его шестой жертвой.

Аню передернуло, словно от холода.

– Жуть!

Но долго переживать она не умела и снова заулыбалась:

– Если бы ты только знала, как я счастлива, что все это кончилось!

– И я тоже!

Подруги обнялись и тут же снова расплакались.

И все же так или иначе, но все объяснилось и устроилось. Оставался лишь один деликатный вопрос: как обо всем случившемся сообщить тетушке Римме?

– Я боюсь, что старушка как-нибудь неправильно отреагирует, – пожаловалась девушка Арсению. – Тетушка так привыкла к знакам внимания со стороны Филиппа Петровича! Он постоянно задаривал ее подарками. Что будет, когда выяснится, что ни его самого, ни его подарков в ее жизни больше не будет?

– Мне кажется, куда опасней, если она поймет, что все эти дни она ходила по очень тонкому льду! Вдруг Стилисту пришла бы в голову мысль, что его Стасе на том свете одиноко без подружки?

– И отправил бы он тетушку Римму вдогонку за «доченьками», чтобы помогала там развлекать его обожаемую Стасю. Негодяй!

– Не пойму, чем ты так уж недовольна? Филипп Петрович – прекрасный муж. Этот человек был готов ради счастья своей супруги на все. Это ли не есть высшая степень любви?

Но Фиме казалось, что истинная любовь должна проявляться как-то иначе. И как минимум она не должна лишать жизни тех, кто находится рядом.

– Хочешь, я поговорю с твоей старушкой? – предложил Арсений.

– Я возьму это объяснение с тетушкой на себя, – мужественно заявила Фима. – Тетушка Римма должна узнать эту новость из моих уст. Я знаю, как к ней подступиться, чтобы она не была слишком уж сильно потрясена.

Но когда Фима вошла в квартиру, то первым делом к ней выскочил Пятница. Малыш спешил доложить своей хозяйке, что у них в доме гости. Поэтому для Фимы не было неожиданностью, когда она услышала два знакомых ей голоса – женский и мужской. Женский принадлежал тетушке Римме, звучал он прохладно.

А вот мужской заливался кенаром:

– Дорогая моя Риммочка! Если бы ты знала, как я счастлив!

Услышав этот голос, Фима радостно вздрогнула. Как же давно она не слышала его!

– Это твое новое увлечение мне очень нравится. В пустыне Израиля есть великое множество растений, которые тебе могут очень пригодиться. И собирать их там никому не возбраняется.

Фима осторожно заглянула в комнату к тетушке. Но и без этого она уже знала, кого там увидит.

– Арон Наумович! – воскликнула она. – Вы ли это?!

– Мое вам почтение, Фимочка.

Они обнялись. И от избытка чувств даже поцеловались. Не надо забывать, что когда-то очень давно, на самой заре их знакомства, Арон Наумович пытался ухаживать за Фимой. Но, сочтя ее слишком большой лакомкой и обжорой, прокормить которую пожалуй что разоришься, переключил свое внимание на тетушку Римму, которая отличалась умеренным аппетитом, что для экономного кавалера было куда важней всех прочих качеств.

– Давненько вы у нас не бывали, – сказала Фима. – Мы с тетушкой даже стали забывать, как вы выглядите.

Старый адвокат заверил ее, что только дела не позволяли ему улучить минутку и навестить своих старых знакомых.

– Но я скучал по вам, правда. Очень скучал.

Сам он при этом не сводил глаз с тетушки. И вроде как даже выглядел искренне опечаленным.

Фима сделала знак старушке, и они тихонько выскользнули в коридор.

– Молодец, что ты его пригласила! – шепнула Фима.

Тетушка возмутилась:

– Я? Еще чего не хватало! И не думала даже.

– Так ты его не звала?