Последний подарок богини

Сентор Минуц Цицер, закутавшись в плащ, шёл по ночному городу. Справа вышагивал верный Тиллий с обнажённым мечом, а впереди и сзади — матросы с горящими факелами. В этот час нидосские улицы таили множество опасностей для одинокого путника.

Дома расступились, они вышли на площадь. В тишине раздавался только треск пламени и лёгкий шорох кожаных сандалий по каменным плитам. Заметив два фонаря, горевших по бокам дворцовых ворот, Сентор облегчено вздохнул и ускорил шаг.

На стук Тиллия ответил ленивый голос:

— Кто тут? Чего надо?

— Открывай, Косой! — негромко ответил отпущенник. — Господин вернулся из гостей.

— Сейчас, сейчас, — засуетился стражник, отодвигая засов.

Ни на кого не глядя, Сентор, пригнувшись, шагнул в калитку. Тиллий бросил матросам несколько слов и последовал за ним.

В саду, залитом светом узкого серпа луны, хозяин тихо проговорил:

— Завтра утром уведёшь девчонку из дворца и прикончишь.

— Слушаюсь, господин.

— Кто будет спрашивать, скажешь, я продал её банарцам.

— Да, господин.

— Девчонку не мучить! — строго добавил Сентор. — Старый упрямец всё же добился своего. Окажи ему уважение в последний раз.

— Ваша воля, господин, — склонился Тиллий.

Хозяин всегда принимал ванну перед сном. Поэтому рабыни всю ночь грели воду, с тревогой ожидая его возвращения.

Молча передав банщицам кожаную сумку, он сбросил на пол грязную одежду.

— Завтра я надену сиреневую тунику и зелёный плащ, — сказал Сентор, ни к кому не обращаясь.

— Да, господин, — почти в унисон ответили девушки.

Смыв пот и неприятные запахи, господин закутался в полотенце, взял сумку и в сопровождении рабыни отправился в свою комнату. Аккуратно поставив светильник на стол, девушка застыла в ожидании приказаний. Мужчина нетерпеливо взмахнул рукой. Задвинув засов, он быстро подошёл к барельефу напротив кровати. Две изображённые в профиль обнажённые женщины стояли на коленях по сторонам низкой, увешанной плодами яблони.

Двенадцать лет назад его отец затеял капитальный ремонт дворца, пригласив для этого строителей из Келлуана. Тогда-то Сентор и попросил двух мастеров устроить в этой комнате тайник. Келлуане прекрасно справились с работой, а Тиллий потом их убил, чтобы вернее сохранить секрет.

Хозяин кабинета нажал на нужные яблоки и на угол барельефа. Тот легко отошёл в сторону. Мужчина бегло осмотрел нишу. Столбики монет, важные папирусы. Довольно хмыкнув, Сентор положил мешочек с планом к задней стенке и закрыл дверь.

Сентор вспомнил Акмена. Как тот ползал перед ним по грязному полу тоннеля, пытался целовать ему ноги и умолял освободить дочь.

— Возьмите мою жизнь, господин, но прошу вас, отпустите Флою. Она ничего не знает и ни в чём не виновата перед вами. Вы же поклялись!

— Я всегда помню о своих клятвах! — надменно ответил Минуц, ногой отталкивая жалкого старика прямо под нож Тиллия.

"Все мёртвые свободны, — мужчина потянулся. — Потому что никому не нужны".

Проснулся он в прекрасном расположении духа. Оказал внимание одной из банщиц, за завтраком удивительно легко переносил едкие замечания отца, без усилий смеясь над его глупыми шутками, и только спустившись в сад, понял, что чего-то не хватает. Чем-то это утро отличается от остальных. Подойдя к своим покоям, младший Минуц догадался, в чём дело. Он ещё не видел своего секретаря. Обычно Вул появлялся, когда господин ещё спал или принимал ванну. А где же он сейчас? Быстро поднявшись на третий этаж, Сентор рывком распахнул дверь в комнатку писца.

Неопределённо хмыкнув, он вышел на лестничную площадку и выглянул в сад. Двое рабов несли куда-то корзину с садовым инструментом.

— Эй, вы! — окликнул их хозяин.

Мужчины подняли голову и поклонились. Он хотел послать одного из них за Тиллием, но вспомнил, что верный отпущенник разбирается с девкой Акмена. Передумав, Сентор приказал прислать к нему помощника распорядителя дворца. Проводив взглядом бегущего раба, господин вошёл в кабинет.

Усевшись за стол, он беспомощно оглядел разложенные папирусы. Где тут что? Подавив раздражение, придвинул один из них, но написанное прошло мимо сознания, мысли вновь вернулись к секретарю. Всё же зря он разрешил ему жить вне дворца. Но Вул Сенторий отпущенник, а значит почти свободный человек. И это никогда раньше не мешало ему выполнять обязанности не только писца, но и личного слуги Сентора Минуца.

Мысли заскакали как лягушки на лугу, но тут в дверь постучали. Пожилой раб с серебряной табличкой на кожаном шнуре, поклонившись, спросил:

— Вы желали меня видеть, господин?

— Пошли кого-нибудь в дом Кураса. Знаешь, где это?

— Да, господин.

— Там живёт мой отпущенник Вул Сенторий. Пусть узнают, почему он не явился на службу?

— Слушаюсь, господин.

— И мне нужен писец! — добавил Сентор.

Когда помощник распорядителя ввёл в кабинет немолодого, рыжего мужчину, хозяин выругался.

— Это же человек моего брата! Ты смеёшься надо мной?

— Я не посмею, господин! — возразил помощник. — Но во дворце больше нет свободных писцов, а покупка нового раба займёт время.

— Как его зовут?

— Олиф, господин.

Сентор протянул ему восковую дощечку.

— Перенеси на папирус! Быстро!

— Слушаюсь, господин.