Последний подвиг Святослава. «Пусть наши дети будут как он!»

Цимисхий сидел за небольшим столом; у него была полуденная трапеза. В своем коротком одеянии сидящий на стуле василевс показался Харальду совсем низкорослым. С той их единственной мимолетной встречи в Большом дворце миновало почти два года. С той поры Цимисхий нисколько не изменился. Те же приветливые, с лукавым прищуром, голубые глаза взглянули на Харальда. На красивых устах Цимисхия появилась и пропала непринужденная улыбка.

– А вот и грозный страж Вуколеонского дворца! – насмешливо воскликнул Цимисхий при виде вошедшего Харальда. – Где-то я тебя видел, молодец, но не припомню где. Таких, как ты, красавчиков в дворцовой страже всегда было много. Таксиарх Гиперон рассказал мне о тебе. Ты – честный человек, Харальд. Мне всегда были по сердцу честные люди. Пойдешь ко мне на службу?

Харальд отрицательно помотал головой.

– Отчего же? – Цимисхий потянулся к яблоку на блюде с фруктами и так замер с вытянутой рукой, глядя на русича.

– На тебе кровь василевса Никифора, – сказал Харальд.

– А-а! – Цимисхий взял яблоко и понимающе покивал своей завитой белокурой головой. – Тогда вот тебе от меня награда за честность!

Цимисхий небрежным движением закинул яблоко прямо в руки Харальду.

Мавр Аципофеодор, стоящий позади василевса с полотенцем через плечо, недоумевающе хлопал глазами. В таком же недоумении пребывал и Харальд.

– Отправляйся к Святославу, честный юноша! – с ироничным торжеством в голосе проговорил Цимисхий. – Передай от меня князю русов такое условие. Пусть он выбирает одно из двух: либо пусть сложит оружие и, получив мое прощение, удалится из Болгарии, либо пусть готовится к беспощадной войне с непобедимым ромейским войском!

Глава пятая. Доростол

Сквозь пасмурную пелену холодного дня пробилось дымным сиянием предвечернее солнце. Однако унылый серый день нисколько не убавил бодрости в настроении Улеба после полученного известия.

Улеб послал слугу за женой. Он привык принимать важные решения, лишь посоветовавшись со Сфандрой.

Сфандра пришла к мужу без промедления.

– Прибыл гонец от Святослава, – сказал Улеб, нервно расхаживая по светлице. – Цимисхий взял Преслав, перебив почти весь русский гарнизон. Ромеям сдались без сопротивления Диния и Плиска. Царь Борис в плену у ромеев. Святослав повелевает мне оставить Переяславец.

– Как это оставить? – удивилась Сфандра.

– Ромеи идут сюда, их очень много! – Улеб тяжело вздохнул. – Мне велено посадить дружину на ладьи и идти к Доростолу. Святослав собирает все силы в кулак. Он намерен сражаться с Цимисхием.

– Велико ли войско у Цимисхия? – спросила Сфандра.

Она даже не присела на стул, разговаривая с мужем.

– По слухам, очень огромно! – ответил Улеб. Он взглянул на Сфандру с торжествующей улыбкой. – Наконец-то удача покинула Святослава! Этот безумец сам повинен в случившемся. Говорил я ему: бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе.

– Что ты задумал, Улеб? – Сфандра приблизилась к мужу.

– Я возвращаюсь в Киев, – промолвил Улеб с какой-то странной усмешкой на устах. – Святослава все равно ждет гибель в сече с ромеями. Я же вокняжусь в Киеве! Малолетний Ярополк мне не помеха! Одобряешь ли ты мой замысел?

– Всецело! – Сфандра протянула к Улебу обе руки. – Птица-удача прилетела к тебе, свет мой. Этим надо воспользоваться!

Под началом Улеба и Перегуда находилось четыре тысячи ратников.

Улеб собрал воинов на вече. В короткой эмоциональной речи он обрисовал войску положение, в каком оказался Святослав. Улеб объявил, что вверяет войско Перегуду, который без промедления выступит к Доростолу. Он же, Улеб, сегодня же отплывет на Русь, так как не верит в победу Святослава. Всех, кто устал от войны, кто не хочет потерять то немногое, что им удалось взять в Болгарии, Улеб призвал отплыть вместе с ним.

Гридни Улеба числом около трехсот человек единодушно изъявили готовность вернуться домой вместе со своим князем. Все эти дружинники были христиане, как и Улеб. Из прочего войска к Улебу примкнули еще около четырехсот воинов. Остальное войско постановило идти на ладьях в Доростол.

К бурному негодованию Сфандры и Улеба, возвращаться в Киев наотрез отказались Регнвальд и Тюра. Регнвальд посчитал такое бегство бесчестьем для себя. Тюра не пожелала возвращаться в Киев одна без Харальда. После бурной сцены на пристани Улеб обругал непокорного сына и взбежал по сходням на ладью. Сфандра со слезами на глазах обняла Регнвальда и Тюру, затем она тоже поднялась на корабль, который тут же отвалил от причальной стенки.

Двадцать ладей на веслах выходили из гавани на широкий речной простор, растянувшись длинной вереницей. Ладья Улеба шла замыкающей.

Стоящий на пирсе Регнвальд досадливо кусал губы. Не ожидал он от своего отца такого некрасивого поступка! Тюра, утирая слезы, махала рукой своей любимой тетке. Она видела Сфандру, стоящую на корме удаляющейся ладьи, ветер трепал белое покрывало у нее на голове.

Такое уже было однажды. Только в тот раз на корме отплывающего судна стояла Тюра.

К юноше и девушке приблизился воевода Перегуд.