Последний подвиг Святослава. «Пусть наши дети будут как он!»

Девушка спрыгнула с седла на землю и еле удержалась на ногах, путаясь в длинном платье. Выражение мучительной тревоги сменилось на ее лице, обрамленном светлыми растрепанными волосами, миной величайшей радости, когда она увидела живого Калокира.

– Хвала богам! Я успела вовремя! – облегченно выдохнула Тюра.

Подскочив к Регнвальду, Тюра вцепилась в него обеими руками и стала умолять его пощадить Калокира. В ее голосе было столько мольбы, она такими умоляющими глазами взирала в очи Регнвальду, что тот совсем растерялся. Регнвальд знал, что Тюра очень привязана к Калокиру за все то добро, какое он для нее сделал. Однако Регнвальд не мог и представить, что его двоюродная сестра отважится на такой отчаянный поступок.

– У меня повеление Святослава… – начал было Регнвальд неуверенным голосом.

Тюра не дала ему договорить.

– Вспомни, брат, под чьей заботой находились мы с Харальдом, живя в Царьграде, – молвила Тюра, хватая Регнвальда за руки. – Вспомни, приезжая в Киев, Калокир всегда привозил подарки твоей матери. А почему он это делал? Калокир обожал твою мать. И Сфандра любила его! Я это знаю совершенно точно. Одумайся, брат! Сфандра глядит теперь на тебя из царства Нави и роняет горькие слезы, видя, что ее сын собирается предать смерти любимого ею мужчину!

Регнвальд оттолкнул от себя Тюру и вложил меч в ножны.

– Будь по-твоему, сестра, – проворчал он. И глухо добавил, швырнув нож к ногам Тюры: – Сама освободишь этого изменника!

Вскочив на своего рыжего скакуна, Регнвальд погнал его рысью к виднеющимся вдалеке зубчатым стенам и башням Доростола. Он забрал с собой и гнедую лошадь, на которой вывез Калокира из города.

Взяв нож, Тюра разрезала путы на руках Калокира.

Грек стоял перед девушкой с поникшими плечами, сотрясаясь от рыданий. Ему было стыдно посмотреть Тюре в глаза.

Тюра на краткий миг прижалась к Калокиру, мягко коснувшись лбом его небритой щеки. Затем девушка подбежала к лошади и запрыгнула в седло. Гикнув звонким голосом, Тюра птицей полетела по равнине вдогонку за Регнвальдом, который уже растаял в стремительно сгущающемся мраке южной ночи.

Глава двенадцатая. «Мертвые срама не имут…»

Болгарских вельмож, устроивших заговор, Святослав отдал на суд болгарской дружины. Расправа была короткой и беспощадной. Болгары в гневе закидали изменников дротиками.

В стане ромеев, видимо, что-то стало известно о происходящих в Доростоле неурядицах, поскольку византийцы воспрянули духом и выстроились на равнине в боевой порядок, вызывая славян на битву. Святослав принял вызов. Обратив внимание, что Цимисхий расположил свое войско выгнутой дугой, чрезмерно усилив фланги, Святослав решил рассечь фалангу ромеев посередине, а затем стремительным ударом в тыл правого фланга добить врага. Лучшие конные отряды Цимисхия были собраны как раз здесь.

Пробивать центральные пешие шеренги ромейского войска Святослав поручил воеводе Икмору. Сам князь встал с конной дружиной на левом крыле, доверив правое крыло своего войска конному полку болгар во главе с воеводой Гомзой.

Битва началась.

Русичи отчаянно напирали в центре. Цимисхий раз за разом бросал в сечу фланговые конные полки, стремясь взять войско Святослава в клещи. Дабы вернее это сделать, ромейские полководцы по привычке начали растягивать свой боевой фронт, не очень заботясь о центре. Вскоре фаланга ромеев стала разрываться под напором русичей сразу в нескольких местах. Заткнуть бреши в боевых порядках было некем, так как все резервные отряды ромеев были оттянуты на фланги. Фронт ромейского войска начал рушиться на глазах!

Тревожно завыли ромейские трубы, призывая на помощь из стана Цимисхия всех, кто там еще оставался.

Вот русичи прорубились сквозь толщу ромейской фаланги, обратив врагов в бегство. Казалось, свершился перелом в сражении! Пешим русским полкам оставалось только выйти в тыл правого фланга ромеев, где находились «бессмертные» и катафрактарии во главе с магистром Склиром.

И тут случилось непредвиденное.

Икмор узрел на левом фланге ромейского войска пурпурный штандарт василевса с золотым двуглавым орлом. Он повел своих ратников туда, забыв о приказе Святослава. Размахивая мечом, Икмор стал пробиваться к Цимисхию, горя сильнейшим желанием своей рукой убить владыку ромейской державы. Телохранители Цимисхия стояли насмерть, сдерживая натиск славянской рати, но их было немного. Русичи уверенно одолевали ромеев. В Икмора вонзались стрелы, но он не обращал на них внимания, свирепо круша врагов мечом. Когда ему в бедро воткнулось вражеское копье, то Икмор обломил копейное древко и с железным наконечником в ноге продолжал сражаться.

До Цимисхия оставалось не более сорока шагов. Икмор выхватил дротик из руки сраженного им ромея и метнул его в василевса. Короткое копье просвистело рядом с головой Цимисхия и убило наповал императорского знаменосца. Пурпурный царский стяг повалился на землю.