Последний поезд на Лондон

– Просто дело в том, что… господин ван Ланге так за меня переживает. К тому же мы ведь не можем сидеть здесь вечно, особенно если… Как вы думаете, это правда? Кажется, эти люди считают, что сегодня ночью Гитлер вторгнется в Австрию или уже сделал это.

Труус подцепила вилкой кусочек шницеля и отправила его в рот. Вторжение в Австрию вполне объясняло сегодняшнее отсутствие поезда. Наверняка все составы заняты: перевозят войска.

– Это не наша забота, – сказала она. – Наша забота – тридцать немецких сирот.

Пару минут они ели молча, как вдруг к их столику подошел эсэсовец, щелкнул каблуками и поклонился так низко, что чуть не уткнулся лбом в тарелку Труус.

– Я Курд Йиргенс, – произнес он заплетающимся языком.

В баре зазвучала песня «Ah, Miss Klara, I Saw You Dancing». «Ах, мисс Клара, я видел, как вы танцевали» – плохой знак.

Труус оглядела эсэсовца с головы до пят. Называть свои имена она не спешила.

– Мамаша, – адресуясь к ней, сказал он, – позвольте пригласить вашу дочку на танец?

Труус снова смерила его взглядом и ответила вежливо, но твердо:

– Нет, нельзя.

В помещении стихло все, кроме музыки. Посетители повернулись к ним и ждали, что будет дальше.

Хозяин гостиницы подбежал к их столу, забрал у госпожи ван Ланге тарелку, хотя та еще не доела, и поспешно предложил:

– Может быть, дамы не откажутся пройти со мной к себе в номер?

Аншлюс

Когда Штефан выбрался наверх через будку, штурмовики-наци уже разогнали охранников канцелярии и заняли их места, а толпы на улицах стали еще более громогласными. Стараясь держаться в тени домов, он добрался до королевского дворца, нырнул в арку и оказался на Михаэлерплац, где поперек фасада Лоосхауса красовался транспарант: «Одна кровь – один Рейх!» Оттуда Штефан повернул в сторону дома. Шторы были по-прежнему задернуты, окна темны, а Рольф отсутствовал.

Проскользнув в особняк, он тихо притворил за собой входную дверь и крадучись пошел наверх, надеясь, что его отсутствия никто не заметил и ему удастся сделать вид, будто все это время он был в кабинете отца. У закрытых дверей библиотеки он остановился и прислушался: папа и мама спорили под бормотание радиоприемника, Вальтер спал у мамы на руках, длинноухий кролик лежал на полу.

– Бери Вальтера и отправляйся с ним на вокзал, – уговаривала мама. – Лизль наверняка уже взяла билеты. Штефана я пришлю позже.

– Вы обе делаете из мухи слона, и ты, и Лизль, – отвечал отец. – Кого, интересно знать, боится моя сестра, кто ее тронет? Ее муж – представитель одного из наиболее видных семейств Вены. А если уеду я, кто будет заниматься делами фабрики? К восходу солнца президент Миклас восстановит порядок, к тому же я не хочу оставлять тебя одну в доме, Ра…

Хлопнула входная дверь. В дом ворвалась Лизль. Она пронеслась по лестнице и вихрем влетела в библиотеку, даже не заметив Штефана. Мама убеждала отца, что за ней присмотрит Хельга и что она приедет к ним, как только ей станет лучше.

– Не говори глупостей, Рахель! – перебила ее Лизль, когда Штефан, забыв о распахнутой входной двери и шуме, который врывался с улицы, попытался проскользнуть за теткой в библиотеку.

– Штефан! Слава Богу! – воскликнула мама, а отец приступил к нему с расспросами о том, где он был.

Тетя Лизль выпалила:

– Пражский поезд в двадцать три пятнадцать был забит уже к девяти часам вечера – все билеты распродали раньше, чем я добралась до вокзала. Других поездов на сегодня нет. К тому же едва посадка закончилась, как эти бандиты начали сгонять с мест всех евреев, даже с билетами.

Напольные часы ударили один раз – то ли час после полуночи, то ли половина первого. Радио продолжало бормотать – передавали повтор вечернего обращения канцлера Шушнига к народу Австрии, в котором он говорил, что германский Рейх в ультимативной форме потребовал от правительства страны признать канцлера, которого назначат немцы, в противном случае немецкие войска перейдут границу.

– Не желая даже в этот страшный час проливать кровь германского народа, мы приказали нашим войскам в случае вторжения не оказывать сопротивления и, сохраняя спокойствие, ожидать решений, которые будут приняты в ближайшие несколько часов, – говорил канцлер. – Я оставляю свой пост и, прощаясь с австрийским народом, от всего сердца говорю: да хранит Бог Австрию!

Значит, канцлер ушел со своего поста, передав власть нацистам? И Австрия даже не думает защищаться?

Вдруг все вздрогнули, услышав громкие голоса внизу. Штефан помог отцу перенести маму в кресло на колесах – Вальтер продолжал спать у нее на руках, – и папа повез ее к выходу из библиотеки. Он рассудил, что на верхних этажах будет безопаснее.

Но особняк уже заполняли мальчишки и молодые мужчины, и эхо их возбужденных голосов звенело по всему первому этажу.

Отец спешно повернул назад, в библиотеку, и запер за собой дверь.