Последний поход

Настоящий ад был здесь. В белом, орошенном кровью бесконечном плену, жадно высасывавшем из жалких остатков человеческой расы разум и души. От очередного осознания того, что все их невероятные усилия были напрасны, что все жизни, которые им пришлось потерять, и лишения, которые пришлось перенести на пути к Антарктике, оказались всего лишь пшиком, иллюзией, внутри Леры вновь заклокотала чудовищная бессильная злоба, от которой замутило и потемнело в глазах.

— Будьте вы все прокляты, — прохрипела она, чувствуя во рту желчную горечь, — словно лизнула батарейку. Нужно было прополоскать рот. — Почему я расплачиваюсь за вашу войну?

Хотелось кому-то выговориться, но идти в церковь к Мигелю сейчас не было ни сил, ни желания.

Попробовать починить лодку — что за бредовая идея! Разве не очевидно, что все они останутся здесь, пока не умрут. Медленно, от голода и неизвестной болезни.

А ведь несколько ящиков этой дряни с базы «211» все еще находились на борту. Незадолго до нападения австралийских убийц-мародеров члены команды успели перенести пару контейнеров со штаммами вируса на борт «Грозного». Вот только где именно они хранились, Лера понятия не имела: посвящать ее в детали, разумеется, никто не стал.

Правда, остальные не знали, что во время собрания в кают-компании, когда было принято решение о вылазке на «Поликарпова», притаившаяся в коридоре девушка с замиранием сердца услышала предложение уничтожить вирус.

Скорый на решения Батон даже выдвинул мысль завалить вход в базу взрывчаткой, чтобы заново погрести под завалами неукротимую чуму.

Вот только охотников до такой работы нашлось не ахти как много. Паштет с Треской — так те вообще тряслись от страха. Трусы. Как их еще в команду набрали. Дядя Миша запретил ей отправиться на корабль родителей, а она одна стоила двоих таких поваров.

Дело было к полудню, — а значит, она полежала всего ничего, и отряд с «Поликарпова» еще не вернулся. Озноб постепенно отступил, а вместе с ним притупилась и ярость. Поднявшись, Лера умылась и прополоскала рот, сплюнув вязкую горчащую слюну в раковину. В дверном проеме показалась любопытная мордочка Чучундры.

Лера открыла пудреницу, подаренную Юриком, единственный осколочек дома, который у нее остался. И не узнала лица в отражении. Оттуда, из зазеркального мира на нее смотрел совсем другой человек, взрослый, незнакомый, с заострившимися чертами лица и выступившими кругами под глазами. Кто-то чужой, загнанный и злой.

Птица щастья завтрашнего дня
Прилетела, крыльями звеня.
Выбери меня!
Выбери меня!
Птица щастья завтрашнего дня…

В памяти зазвучала беззаботная песенка, которую горланил, путая буквы, шныряющий по Убежищу мальчишка, подаривший ей в путешествие еще и самодельную рогатку. Как будто воинственное оружие детства смогло бы ее защитить. От чего? Рогатка годилась сейчас только на то, чтобы тренироваться в меткости, постреливая в пустые банки из-под консервов, расставленные по всему судну в виде случайных мишеней.

Сколько же с тех пор выплеснулось жестокости, когда Лера, спасая Батона, застрелила капитана австралийских налетчиков.

Ссутулившаяся девушка тяжело вздохнула. Теперь помимо мутантов она умеет убивать и себе подобных. И совсем не из рогаток. Правда, хватит ли у нее силы и выдержки совершить такое во второй раз, Лера не знала. Новый изуродованный мир диктовал новые правила, под которые приходилось подстраиваться, иначе за зазевавшимся неизменно приходила горбатая с косой.

Лера снова мысленно спросила себя: правильно ли она сделала, пробравшись в ту ночь на лодку, так легко порвав с хоть и хрупким, но все-таки худо-бедно налаженным за столько лет существованием? Прислушалась к своим ощущениям.

Променять более-менее сытую жизнь в теплом, защищенном Убежище, пусть и не с любимым человеком, но в статусе жены сына одного из Старейшин, — на безвестную жестокую смерть от голода и болезней в молчаливом и пустынном ледяном плену. Ради чего? Для кого?

Нет. Это был ее осознанный выбор. В этом мире не осталось больше ничего, кроме надежды. Прятаться под землей, как грибы, на потеху радиации и расплодившейся нечисти… Нет, и еще раз нет! В конце концов, родители не хотели бы, чтобы она сдавалась и опускала руки. Она дочь исследователей, тренированная охотница, и пока в ее груди бьется сердце, нужно действовать.

Лера тряхнула челкой и, закрыв пудреницу, поманила пальчиком мышь.

— Ну что, маленькая, думаешь, все?

Карабкаясь по штанине, Чуча воинственно пошевелила усами.

Как бы в такой ситуации поступил отец? Лера была абсолютно уверена, что точно так же. Он попытался бы всех спасти.

— Еще повоюем, да, — погладив зверька, девушка улыбнулась и поправила сползшую на плечо тельняшку. — Я ведь лиса. А они просто так не сдаются.