Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939

Взрывы раздавались все ближе. По крыше тюрьмы стучали обломки. Слышались крики, топот ног. Из громкоговорителей неслись приказы. Происходило явно что-то серьезное, но времени строить догадки не было, потому что в надстройку «Графа Шпее» подряд угодило полдюжины снарядов. Всякий раз, когда стофунтовый снаряд с маленьких крейсеров или двухсотпятидесятишестифунтовый гость с «Эксетера» попадал в цель, линкор содрогался, раздавался скрежет разрываемого металла, крики раненых. Эти звуки тонули в грохоте залпов 11-и 5,9-дюймовых орудий, одно из которых располагалось непосредственно перед дверью тюрьмы. В адскую какофонию шумов вплетался треск зениток и вой двигателей несущегося на полной скорости линкора. Когда же он начинал маневрировать, людям приходилось хвататься за столы, стулья, стойки или друг за друга, чтобы удержаться на ногах.

Да и сами пленные создавали немало шума. Люди кричали, строили предположения, ругались, молились, угрожали и шутили. Уже произошло четкое разделение пленных на две партии: патриотов, кричавших: «Ура! Поддайте ему еще!» – и реалистов, не имевших желания отправиться на дно в компании с командой немецкого линкора от снарядов своих соотечественников. Последним очень не нравилось поведение стармеха и старпома «Дорик Стар», которые лежали на полу и пели «Нет ничего лучше дома».

Те, кому не хватило «естественных» укрытий – столов, стульев и ящиков, забились в углы и накрыли голову одеялом. Для пущей защиты все надели фуражки. Люди обычно чувствуют себя намного спокойнее, если могут хоть чем-то прикрыться. На британских судах расчеты четырехдюймовых орудий укрываются от залпов одиннадцатидюймовых орудий под полотняными навесами. Говорят, что казначей – младший лейтенант, некоторое время понаблюдав за ходом сражения, задернул занавеску, потому что так чувствовал себя в большей безопасности.

Неожиданно сверху что-то полилось – этакая «небесная роса». Дав недоуменно проговорил:

– Что за запах?

Люди начали принюхиваться.

Офицерам не потребовалось много времени, чтобы определить, что это такое. Раздался хор возбужденных голосов:

– Это же бензин… высокооктановый бензин… потуши сигарету, идиот!

Дав воскликнул:

– Подбили самолет, и он сейчас как раз над нашей головой!

Теперь взрывы и скрежет рвущегося металла следовали сплошной чередой. Капитан «Ньютон Бич» мрачно заметил:

– Пристрелялись. Если бензин загорится, все мы тут поджаримся до хрустящей корочки.

– Как тот йоркширский пудинг, который ты приготовил в прошлое воскресенье, – съязвил его друг.

Радист с «Тайроа», раненный при захвате его судна и не слишком ловко двигавшийся с забинтованной ногой, попросил:

– Мистер Мерфи, когда я буду готов с одной стороны, переверните меня, пожалуйста.

Те, кому доводилось переживать воздушные налеты, могут представить себе картину во всех деталях. Непрекращающаяся бомбежка продолжалась около ста минут. Дав по этому поводу заметил:

– Это не пикник.

Когда Харвуд прервал сражение, «Граф Шпее» на полной скорости направился в западном направлении. Как мы знаем, Харвуд вовсе не возражал против того, чтобы отпустить противника из зоны действия своих орудий, но не из виду. Он приказал «Аяксу» и «Ахиллесу» держаться вне зоны досягаемости орудий немецкого линкора, которая была намного большей, чем у британских орудий. Конечно, когда расстояние сокращалось, стрельба возобновлялась, причем далеко не всегда по инициативе немецкой стороны. Отрывочный огонь велся весь день. Таким образом «Граф Шпее» предупреждал своих преследователей, что подходить к нему ближе опасно, что же касается британской стороны, там имелись слишком импульсивные натуры, вроде Уошбурна, которые всегда рады при малейшей возможности бросить камень в противника.

А пленные на «Графе Шпее» находились в укрытиях, если, конечно, таковыми можно считать столы и одеяла. Пыль, обломки и разлетевшиеся личные вещи покрывали столы, пол и распростертые тела людей. Все молчали. Корабль двигался на полной скорости, и пленные прислушивались к натужному вою дизелей. Уже полчаса, как прекратился огонь. После адского шума битвы установившееся относительное спокойствие казалось чем-то необычным. Дав подал голос первым.

– Как вы считаете, все закончилось? – спросил он.

Стабс очень вежливо проговорил:

– Не будете ли вы так любезны слезть с моих ног? Уже минут пятнадцать, как не стреляют.

– Скорее полчаса, – сообщил другой голос. – Я посмотрел на часы, когда все стихло.

Люди начали садиться, вытягивать онемевшие конечности, выползать из-под столов. Капитан «Ньютон Бич» сказал:

– Я бы многое отдал, чтобы узнать, чем кончилось дело. Вы считаете, наши корабли потоплены?

– Не похоже, – ответило с полдюжины голосов одновременно.

Стармех с «Треваньона» пояснил:

– Прислушайтесь, корабль идет на максимальной скорости. Мы бы так не спешили, если бы потопили противника.

– Да и Лангсдорф обязательно бы остановился, – продемонстрировал лояльность Дав, – чтобы подобрать уцелевших.