Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938–1939

– Он говорит, что ты перерезал телефонную линию на Монтевидео. Это важная линия. По ней осуществляется связь между почтой и радиостанцией.

Майк застонал.

– Он говорит, что наблюдал за тобой. Почему ты всегда говоришь «режем»? Он думает, что мы режем провод. У нас есть разрешение?

– Конечно, – вознегодовал Майк, – у нас есть все разрешения. – И он вытащил стопку бумаг из кармана. – Одно от уругвайского правительства на производство записей, другое от министра почт на производство записей именно на этом столбе. Есть даже специальное разрешение правительства Соединенных Штатов…

Но вновь прибывший и Поп больше его не слушали. Они снова обменялись несколькими фразами на испанском языке, потом Поп взглянул вверх и сообщил:

– Он говорит, что, если у тебя есть все эти разрешения, значит, все в порядке. Тогда это печник, а не ты перерезал телефонную линию. Эти птицы доставляют много неприятностей телефонной компании. Она даже устанавливает шипы на перекладины, чтобы не дать печнику свить гнездо, но печника ничто не останавливает. Этот человек просит тебя слезть, чтобы он мог подняться и проверить линию.

Майк грустно сказал:

– Конечно, я понимаю, – и сполз вниз, а почтовый служащий вскарабкался на столб.

В британской дипломатической миссии в Монтевидео человек ничем не примечательной наружности читал газеты. Он был гражданским лицом и, судя по высившейся в пепельнице перед ним горе окурков, заядлым курильщиком. Открылась дверь, и вошла молодая симпатичная секретарша. Она с сомнением взглянула сквозь пелену сизого дыма на читающего человека и взяла телефонную трубку.

– Переведите, пожалуйста, звонок сюда, – сказала она. – Британское посольство? Могу я поговорить с капитаном Макколом? Да, с военно-морским атташе. – Потом, прикрыв микрофон ладонью, она обратилась к читающему: – Мистер Мартин, вы можете говорить, Буэнос-Айрес на линии.

Непрезентабельный человечек молча протянул руку за трубкой. Девушка отдала ее и, окинув посетителя еще одним недоумевающим взглядом, вышла.

– Это ты, Маккол? – поинтересовался человечек. – Говорит Рэй Мартин. Есть кое-что важное. Думаю, тебе нужно прилететь. – Маккол явно не выразил желания немедленно бежать на самолет, поэтому, минуту послушав, Мартин продолжил: – Нет, извини, мне очень жаль твою дочь, но дело ждать не может. Завтра сюда заходит «Эксетер».

Очевидно, новость произвела должное впечатление, поскольку, еще немного послушав, человек удовлетворенно проговорил:

– Отлично, тогда увидимся здесь утром. – Он дал отбой и вернулся к чтению газет.

В холле одной из парижских квартир сидел мрачный французский детектив. Он тоже курил и читал газеты. Рядом с ним негромко бормотал радиоприемник, который он принес из кабинета, чтобы не было скучно. Парижское радио передавало новости.

В дверь позвонили. Детектив встал и приоткрыл входную дверь, которая была предусмотрительно заперта на цепочку. Обменявшись несколькими словами с визитером, он взял у него телеграмму и закрыл дверь. Затем он подошел к висящему на стене телефону, набрал номер, приглушил радио и развернул телеграмму.

– Surete trois cent dix… – сказал он в трубку. – Monsieur l'Inspecteur? Ici Lemaitre. Un marconigram… de Montevideo… adresse Evergreen. «Courses Montevideo stop Exeter va courir»… Oui, Monsieur Gasset, oui, c'est tout. Oui… Oui.[16] – Затем он еще раз повторил название – «Эксетер».

Крейсер «Эксетер» стоял у причала в гавани Монтевидео, залитый ярким утренним солнцем. Это был изящный 8400-тонный легкий крейсер, несущий шесть 8-дюймовых орудий. На квартердеке выстроился почетный караул и офицеры в ослепительно белой парадной форме со всеми регалиями, чтобы приветствовать почетного гостя.

«Роллс-ройс» британского посланника проехал через железнодорожные пути и остановился у трапа. Из машины вышел посланник в сопровождении капитана Маккола. Они поднялись по трапу и были встречены на борту со всеми подобающими церемониями. Произошел обмен официальными приветствиями, и господин Миллингтон-Дрейк приподнял шляпу.

Юджин Миллингтон-Дрейк, красивый, высокий и элегантный мужчина, выпускник Итона и Оксфорда, превосходный спортсмен, богач и большой испанофил, был невероятно популярен в Уругвае. И в тот момент, несомненно, был нужным человеком в нужном месте. Он был человеком публичным, немного актером, и состоял в прекрасных отношениях с коммодором Харвудом. По случаю официального визита на нем была визитка и цилиндр.