Последний поход Морица фон Вернера

Не обошлось без ревности и стычек между ухажерами. Вначале пикинер Виктор подрался с Фрицем, а потом Олень пытался выяснить отношения с обоими. И если драка между стрелками прошла незаметно для нанимателя, то назревавший скандал со слугами Хлонге, мог привести к плачевным последствиям. Отношения ветеранов и личных охранников мессира, приехавших с ним в Дамбург, изначально отличались холодностью. Земляки Хлонге, говорившие на малопонятном восточном диалекте, держались особняком. А теперь, когда появилось яблочко раздора — легкомысленная Труди, в поведении слуг мессира проглядывала враждебность.

Почувствовав надвигающуюся грозу, кровно заинтересованный в том, чтобы гром не грянул, фон Вернер пытался переговорить со служанкой. Но Труди не хотела ничего слушать, голова у глупой бабы кружилась от всеобщего внимания. Она только смеялась, а потом осмелилась намекнуть, что, если от нее не отстанут, то связь хозяйки со стрелком недолго останется в тайне. Неподалеку от них проходил Михель Шрун, и стрелок сдержался, чтобы тут же не отходить плеткой зарвавшуюся дуру.

Больше Мориц служанку не трогал. Попробовал привести в чувство своих людей, но слушать его не стали. В отчаянии он заговорил с баронессой, потребовал от Алины призвать глупую девку к порядку. Но, как видно, время для беседы молодой человек выбрал неудачное, подруга неожиданно обиделась, наговорила глупых колкостей и перестала с ним разговаривать. Не понимая, чем он мог оскорбить баронессу, фон Вернер сделал попытку помириться, но в условленное место на встречу Алина не пришла.

Следующие два дня почти все время стрелок провел верхом, исполняя приказы мессира. Возможности искать встречи с любимой не было, и Мориц пребывал в мрачном расположение духа. Для себя он решил, что обязательно сегодня ночью встретится с Алиной. Пусть скажет любит ли она по-прежнему, или…

Что "или" стрелок не хотел думать, потому что впадал в отчаяние от страха потерять баронессу навсегда. Охватившая его страсть поглотила Морица целиком, а приближавшаяся с каждым днем разлука лишала покоя. Как они смогут расстаться, когда отряд достигнет границы курфюрства, фон Вернер уже не представлял. Сама Алина на эту тему не говорила, оставив вопросы о будущем без ответа.

— Не волнуйся, я придумаю, как нам быть, мой любимый, — сказала она со странной уверенностью, когда стрелок попытался поговорить с ней первый раз. — Все у нас будет хорошо.

Что может придумать юная баронесса, представить Мориц не смог. Зятем богатого барона он себя не видел. Не было для этого никаких оснований. Как бы он не любил свою дочь — разрешить брак с безвестным и бедным рыцарем — верх легкомыслия. В жизни заботливые отцы обычно так не поступают. В романах же мезальянсы случались, но даже там странствующему рыцарю приходилось совершить не один подвиг, чтобы получить руку принцессы. Вряд ли отцу Алины будет достаточно участие фон Вернера в Последнем походе.

Вспомнив о катастрофе в песках Заморья, молодой человек ощутил стыд. К сожалению, случившееся будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Точнее, та ложь, которую он придумал, и каждый раз рассказывая, или слушая похвальбу товарищей, не знал куда девать глаза от неловкости. Героическая история, записанная им для господина советника, на самом деле не имела ничего общего с тем, что произошло в действительности. Последний поход замышлявшийся, как венец деяний покойного Герцога, очень быстро превратился в трагическое, нелепое лишенное героизма предприятие. Не было никаких сражений с чернокожими, боевых носорогов и Великих магов. Выйдя на серый песчаный берег Воровки, стрелок принялся раздеваться. Помимо воли в памяти проплывали печальные картины из недавнего прошлого…

Недельное путешествие по бурному морю, когда он вместе с остальными наемниками подыхал от качки в тесном и вонючем трюме. Большинству рейтарских лошадей это стоило жизни: не выдержав переезда, они пополнили своим мясом солдатский котел. Впрочем, с едой проблем и так не было, но трудности начались еще до того, как первый солдат ступил на вражеский берег. Когда на горизонте показалась суша, все обрадовались, но не знавший здешних вод шкипер, пользовавшийся сомнительной картой, составленной чуть ли не сто лет назад, посадил "Звезду Уррена" на подводные камни…

Мориц вошел в теплую, как парное молоко реку. Точно так же, но в одежде и с оружием они брели по грудь в соленой воде, когда высаживались с карраки. При этом умудрились утонуть несколько человек, не умевших плавать, а может быть просто несчастливой судьбы… Оттолкнувшись ногами от песчаного дна, стрелок шумно плюхнулся в воду и, размашисто загребая мускулистыми руками, поплыл.