Последний полет «Ангела»

«Мой капитан! Из окошка нашего дома мне хорошо видно, как ваши солдаты обшаривают развалины, какими-то прутьями ощупывают землю под деревьями.

Вилли сказал, что они ищут мины, недавно на мине подорвалась девочка. Она увидела кем-то брошенную куклу, потянулась к ней, оказалось — мина с сюрпризом. Страшно все это…

Мне очень плохо, мой капитан, без тебя. Я знаю, как мало у меня надежд снова увидеть тебя, но не могу поверить, что ты ушел из моей жизни навсегда. Называй меня глупой девчонкой, но пока я живу, всегда буду думать о тебе. Говорила об этом с Вилли, единственным близким мне человеком. Он сказал, что ты — парень особый. «Почему?» — спросила я. «Ты видела, — ответил он, — сколько он и его приятели положили тех под окнами твоего уютного дома? Только идиот Гитлер мог попереть против таких ребят».

У Вилли теперь на все свой взгляд.

А плохо мне вот почему… К маме на улице подошел незнакомый ей мужчина и передал привет от полковника Раабе. Привет — и больше ничего. Мама разволновалась, это ведь означает, что отец жив. Я же не знаю, просто не представляю, что будет дальше. Думала, с прошлым покончено. Оказывается, нет, оно может неожиданно предстать перед тобою и в образе незнакомого мужчины.

Порою стыжу себя: «Ирма, неужели ты желаешь своему отцу смерти?» В газетах начали печатать материалы о зверствах эсэсовцев. Всем теперь известно, что увидели жители Веймара, когда прошли по Бухенвальду. Возвращаются узники из лагерей, они рассказывают страшные вещи. И даже мысль о том, что среди палачей мог быть и отец, — невыносима.

Как мне быть — скажи, мой капитан? Все мои надежды только на тебя, сильного и умного. Дочь эсэсовца — это как клеймо на всю жизнь. И оно будет на мне даже в той, новой Германии, которую собираются построить Вилли и его друзья.

Я не очень верила сентиментальным немецким легендам, в которых девушки из-за любви бросались со скал в Рейн. Но если ты прикажешь мне — я брошусь! Может быть, это и есть выход?»

ВОССТАВШИЕ ИЗ ПЕПЛА АДАБАШИ

Какой выход подсказал капитан Адабаш Ирме — об этом не раз думал Алексей. И очень странно, что, пообещав написать о том, что ей известно в связи с гибелью Адабашей, Ирма внезапно оборвала переписку вообще. Почему? Выяснить бы это…

По мере того, как шел розыск, дел у Алексея все прибавлялось и прибавлялось. Это было как разведка на незнакомой местности: ясна цель, но вот какой из тропинок идти к ней? Их много; на каждой подстерегает неожиданность, хотя и маячат впереди неясные ориентиры.

Генерал Туршатов дал добро на командировку лейтенанта Черкаса в Адабаши. От Таврийска до села было километров двести. Можно ехать автобусом, можно поездом до небольшой станции, километров за семь от Адабашей, а там наверняка курсирует какой-нибудь местный транспорт.

Перед отъездом Алексей позвонил Гере, они теперь встречались довольно часто, сообщил, что уезжает дней на семь.

— Не спрашиваю, куда, — бодро ответила Гера. — У вас, у сыщиков, все так таинственно.

Но отъезд Алексея ее явно огорчил.