Последний полёт "Баклана"

— Начинали, конечно, для себя. А потом, когда удалось заменить аппарат управления техникой, началось веселье. Изо всех щелей полезла этика. Причём в самом эгоистичном аспекте. Скажем, такой вариант: Упраздняем министерства, и начинаем оптимально организовывать деятельность тех, кто занят в реальном производстве и на транспорте. Но тогда само это производство придётся придерживать в развитии за счёт снижения производительности труда — ведь народ пойдет на фермы и фабрики. Творческие люди перестанут пользоваться поддержкой "ценителей", потому что, как ни крути, у тех, кто занят реальной работой интерес к искусству формируется иначе, чем у элитариев, раздувающихся от своей значимости.

Невольно исчезнут управленческие ошибки — вечная тема для журналистов. Иными словами, привычный мир рухнет. Средства массовой информации начнут задыхаться от недостатка источников скандалов и склок. И, чем чёрт не шутит, примутся сами эти склоки продуцировать, создавая себе кормовую базу. Это если по плохому сценарию считать, конечно, по которому обычно всё и идёт.

— Это, действительно, всё меняет. Может возникнуть что-то, похожее на первобытнообщинный строй, — Вир выглядит задумчиво.

— Возможно. Каждый завод или поместье — своя община, — Раомина соглашается скорее для того, чтобы поддержать восприимчивость собеседника, чем искренне. — Естественно, отсутствие для людей необходимости решать организационные вопросы на более высоком уровне разъест все привычные для нас иерархические композиции, отточенные тысячелетиями прогресса общества. Не получается у меня, да и ни у кого из нашей команды, предугадать, куда заведёт путь развития социума, построенного на столь глубоком взаимодействии человеческой эмоциональности и жёсткой машинной логики.

— А если за кормило возьмётся некто, целиком поглощённый собственным эгоизмом? — подначивает Вир.

— За него не так-то легко ухватиться, улыбается императрица. Чтобы с этим справиться, надо владеть программированием также легко и непринуждённо, как языком рефлекторных движений телом. Хотя, зная комплекс кодов, конечно, получится и просто порулить, но ведь тогда ничего не переделаешь. То есть будет, как у Рамидонки в пилотском кресле — полная иллюзия могущества без какого бы то ни было воздействия на ситуацию. Просто, все ресурсы, не использующиеся для поддержания устойчивого функционирования популяции будут поступать в распоряжение правителя, пока он в них не захлебнётся.

— Как императоры, которые сменяли друг друга в последние годы?

— Десятилетия. Нет, они вообще управляли только людьми, которые крайне слабо влияли на ситуацию. То есть даже поживиться толком им не удавалось. Так, купание в лучах славы и обеспеченная старость, если бы смогли до неё дожить. Реально — они решали задачу очищения общества от самой подлой и беспринципной его части, прежде всего — от самих себя. То есть работали в качестве коллекторов самой большой гадости — властолюбцев.

— Грустно, — Вир действительно помрачнел. — Тоскливо и безысходно. А что, не Емле дело обстоит точно так же?

— Не совсем. Понимаешь, там существует точно такая же автоматизированная система управления, как и в остальной империи, только она мне не подчиняется. Работает по алгоритмам, заданным твоими соотечественниками. Как бы микрокосм. Перехватывать управление я даже не пыталась, а данные читала беспрепятственно через домашние терминалы.

— Ну да, нам без неё туго бы пришлось, — суженый даже не удивлён. — Столько всего необходимо оперативно отслеживать, что никакого человеческого разума не хватит. И ведь люди не могут быть всегда одинаково внимательными и действовать безошибочно. Так что всё диспетчирование автоматизировано.

— Вот. Вы спокойно подчиняетесь машинам, потому, что это вам надо. А представь себе, что это стало бы известно имперской общественности. То, что все они пляшут под электронную дудку! Тут бы от одних самоубийств мир бы перевернулся, не говоря о психозах и неврастениях. Толпы народа крушили бы всё, что видели и потом города выглядели бы, как помойки.

— Боюсь, Ра, тут ты не права. Ребята из Роро ни капли бы не переживают.

— Ты не понял. В городах сосредоточено три четверти населения империи. И, как минимум, каждыё десятый из них мнит себя венцом творения и шествует в сторону собственной самореализации, не стесняясь, порой наступить на чужую голову или горло. Силы их разочарования, узнай они правду, мы и опасаемся. А проверять эту догадку экспериментально, неудобно как-то.

— Хм! Смелые социальные эксперименты проводите без сомнений, а правду людям сказать боитесь.

— Эксперименты управляемы и обратимы. А гнев толпы — штука многогранная. Конечно, направлять его — дело техники, но у наших вероятных противников, эта техника не хуже. Собственно, успехи нынешних руководителей, в основном, базируются именно на умении убедить большинство в том, что ему, этому большинству, остро необходимо именно то, что этим самым политикам удобно.