Последний полет орла

Лейтенант Бэзил Холл рассмеялся и крепко пожал руку сэру Принглу.

– Давно вы здесь? Что вы делаете в Портсмуте?

– Жду у моря погоды. Тот самый ветер, который был для вас попутным, никак не дает мне покинуть сей гнусный город и отплыть к берегам Эллады.

– Мы можем где-нибудь поговорить? Вы мне расскажете все новости, я больше года не получал писем из дома!

Роберт кивнул и жестом предложил ему следовать за собой.

Они пошли вдоль крепостного вала, нырнули в небольшой туннель, который вывел их на лужайку у дома коменданта, пересекли ее, обогнули гарнизонную церковь и очутились на Пемброк-роуд.

– Я вижу, вы уже изучили Портсмут, как свои пять пальцев! – снова рассмеялся Бэзил.

– Мы с вами идем по следам адмирала Нельсона, только в обратную сторону, – пояснил ему Роберт. – Именно этой дорогой он сбежал от толпы, дожидавшейся его у входа в гостиницу, чтобы ненароком не вызвать беспорядков. Избыток энтузиазма, знаете ли… Так что английским патриотам не удалось отнести сэра Горацио на борт «Виктори» на руках, попутно порвав его мундир на сувениры. Он добрался туда на своих двоих, целый и невредимый, потому что вышел не на Хай-стрит, а на Пенни-стрит, через вот этот черный ход.

Пригнувшись, чтобы не задеть шляпами за притолоку, они вошли в темный коридор, закрыв дверь перед носом у оборванных мальчишек-попрошаек, бежавших за ними от самой церкви. Из кухни доносился стук ножей, потом что-то с шумом разбилось, послышался звук пощечин и рассерженный голос повара. У самой лестницы кузенам встретилась нарумяненная девица в рыжем парике и с чересчур открытой грудью; она спросила, не скучно ли господам, Роберт ответил, что не настолько. Ухватив за локоть горничную, спускавшуюся с большим узлом грязного белья, баронет попросил принести в его номер вина и закусок, она сделала книксен.

– Отель «Георг»! – воскликнул Бэзил, осматриваясь. – Роскошно устроились!

Его темно-синий мундир, отделанный золоченой тесьмой, знавал лучшие времена и требовал для своей починки более умелых рук, чем у матроса.

– Боюсь, что, если в ближайшие два дня ветер не переменится, мне придется возвращаться домой, потому что я опять спущу все деньги. Вы видите перед собой редкий экземпляр человека, начисто лишенного противоречий: мне не везет и в карты, и в любви.

В дверь постучали, Роберт впустил горничную с подносом.

– Расскажите же мне, что нового дома? – спросил Бэзил, когда вино разлили по бокалам.

По его блестевшим глазам было видно, как он голоден – и до новостей, и до обычной пищи. Роберт помолчал, собираясь с мыслями.

– Я полагаю, вы знаете о замужестве вашей сестры?

– Нет, не знаю! Которой?

– Магдалены.

– Надо же! И за кого она вышла замуж?

– За сэра Уильяма Хау де Ланси.

– Как отлично! Очень рад это слышать. Я хорошо его знаю: мы подобрали его в море после сражения при Ла-Корунье, я привез его в Англию в собственной каюте на «Эндимионе». Где же они поселились? Как бы я хотел их увидеть!

Роберт сделал большой глоток из бокала.

– Вы ведь читали депешу герцога Веллингтона о сражении при Ватерлоо, не так ли, Бэзил?

– Видел мельком, но не читал; мне сообщили, что победа полная, Наполеон разгромлен и уже отрекся.

– Так вот… Сэр Уильям был в этом сражении… Его выбило из седла ядром.

Бэзил замер, перестав жевать, потом с усилием проглотил большой кусок, чтобы спросить:

– Он жив?

– Увы, нет. Он прожил после этого всего неделю. Вскрытие производил сам Роберт Хьюм – слыхали вы о нём? Ну, неважно… Так вот, у бедного сэра Уильяма было сломано восемь ребер, одно раскрошилось, осколки застряли в легких, вызвав воспаление, все легкие наполнились жидкостью… Магдалена ухаживала за ним до последнего вздоха. Его похоронили на протестантском кладбище под Брюсселем; говорят, оно в один день увеличилось на треть… Магдалена не уехала, пока не установила надгробный камень на его могиле, – это было единственное надгробие на сорок свежих могил. Она пробыла замужем ровно три месяца.

Бэзил молчал, он был потрясен.

– Бедный сэр Уильям! – сказал он наконец. – После того как мы с ним расстались, я какое-то время следил за тем, что о нём писали в газетах… Такой достойный человек… По правде говоря, я сам мечтал, чтобы они с Магдаленой… Ужасно!

– По крайней мере, уходя в лучший мир, он точно знал, что и в этом мире существует любовь и верность, – вздохнул Роберт. – Счастливец.