Последний полет "Прогресса"

   Все утро я потратил на изучение материалов по "Прогрессу". Захвачен во время Последней Галактической Войны (собственно, и единственной), как и остальные корабли того же класса. Наспех были перестроены в исследовательские суда, пусть без особой выдумки, но, зато, в рекордно короткий по тем временам срок - всего лишь за пятнадцать лет! Изучая его планы, я не мог отделаться от мысли, что при реконструкции просто заварили все те отсеки, в которые сами строители не могли проникнуть, и то, в большей мере ради того, чтобы экипаж не совал нос туда, куда не следует, чем для того, чтобы закупорить кого-то в этих отсеках. Пятнадцать лет! Была бы на корабле хоть единая живая душа кроме техников и инженеров - за это время она бы нашлась. Так что я больше склонялся, что экипаж стал жертвой какого-нибудь вируса - медицина семьсот лет назад была еще дальше от совершенства, чем сегодня. Существовал еще слабый вариант, что включилась какая-нибудь система безопасности из арсенала крейсера Кор-А и вывела в расход весь личный состав, но чтобы на всех кораблях одновременно... это фантастика!

   Значит вирус. Конечно, документы тех времен, да еще и о пропавших и списанных звездолетах содержали массу пробелов, но и среди той скудной информации нашлось несколько малоприятных факторов. Во-первых, на "Прогрессе" стояли допотопные плазменные двигатели, в десятки раз уступающие по скорости современным гиперпрыжковым. А, во-вторых, корпус из полуметрового адамантия не позволял надеяться на отсутствие сквозных пробоин столько лет спустя. Сегодня корпуса подобных крейсеров изготавливаются из кристаллокерамики - материала, в десять раз легче и в сто раз прочнее адамания. Но самым главным минусом звездолета было его неоспоримое преимущество в эпоху Начала Великих Космических Открытий - размеры крейсера. Длина почти десять километров, и почти два километра в поперечнике, больше любого из ныне существующих! Громадный объем, большая часть которого - технологические и грузовые отсеки. Сколько же, должно быть, одного провианта на экипаж в полторы тысячи человек на полет, рассчитанный на несколько десятков лет, вмещали эти отсеки! Посадочные челноки, техника, вооружение - этих запасов хватит на целую армию! Интерес Комиссариата к этому звездолету вызван далеко не праздным любопытством...

   - Старшина....

   - Блэкторн, товарищ рейд-полковник, - с готовностью подсказал тот. - Джон Блэкторн.

   - Да, Блэкторн, какое у вас вооружение? - поинтересовался я.

   - Бластерные пистолеты Конструкция Оружейников Земли, модель 971, Бластеры Универсальные Калашникова, 74-я модель, сорокамиллиметровые автоматические гранатометы АГ-32, плазменные гранаты, гравидеструкторы Дэвиса-Петрова "Варяг", - отрапортовал командир звена.

   - Так, оставить, - покачал я головой. - Гравидуструкторы заменить на ракетные установки "Атаман".

   - Но, товарищ рейд-полковник!.. - попробовал возмутиться старшина.

   - Послушай, дружище... хотя боевых действий в космосе человечество не вело более пятисот лет, ты должен понимать, что залп гравидеструктора прошьет не только переборки, но и внешнюю обшивку "Прогресса". Адамантий - это тебе не кристаллокерамика! Ты же не хочешь закончить миссию, бултыхаясь в открытом космосе? Нет? Я тоже.

   - Так точно, товарищ рейд-полковник, не хочу, - согласился десантник. - Разрешите взять дополнительное вооружение по своему выбору?

   - Э-э... - озадаченно произнес я. - Это, например, какое?

   - Я всегда беру с собой снайперскую плазменную винтовку В-94, - смущенно ответил диверсант. - У ребят тоже есть свои специфические предпочтения.

   - Разрешаю, - смилостивился я. - Но! Никаких гравидеструкторов, даже самых маленьких, никаких термоядерных бомб и реактивных протоплазменных установок.

   - Так точно! - блаженно протянул старшина.

   За забралом боевого шлема я не видел лица Блэкторна, но у меня отчего-то сложилось такое впечатление, что его выражение один в один повторяло совершенно счастливую, полную неземной радости физиономию Гомера Симпсона, когда он вспоминает про пончики. И это - плюс! Пилот должен балдеть от обводов космолета, комиссар - от начала строительства нового города его "подопечными", а десантник - от тяжести оружия. Я всегда испытывал симпатии к людям, которые любят и умеют делать свое дело, не зазря получая рубли из Федерального Казначейства, но, в умении убивать и разрушать, как и во всех прочих сферах деятельности, главное - не переусердствовать, уметь вовремя остановиться. То есть без фанатизма.

   Покачавшись на каблуках, вслушиваясь в перестук капель, я сверился с часами. Чертовы синоптики! Снова дождь на две минуты затягивается! Вздохнув, я подошел к краю шеренги мой команды. Первым стоял пилот в форме флот-капитана с рассеченным наполовину левым ухом. Мой тяжелый взгляд пронял даже космофлотца, и он, сжавшись, уменьшившись в росте на добрую голову, козырнув, пролепетал:

   - Командир десантного корабля БП-1729, флот-капитан первого ранга Владимир Маяков!

   - Ухо - боевое ранение? - поинтересовался я.

   - Никак нет! Нарушение техники безопасности!