Последний полёт «Баклана»

– Нога зажата, – пояснила она. – Очень больно. А шевелиться еще больнее.

Сзади сквозь камни время от времени слышался шум вертолетных винтов. А в остальном – тишина, и только звуки собственного дыхания.

Действовал не спеша. Буквально на ощупь отодвигал и отталкивал. Что плечом, что затылком или локтем. Наконец, удалось повернуть корпус вполоборота вправо, и, начиная с этого момента, дело пошло веселей. Повернул голову, и хотя в ночной темноте ничего разглядеть было невозможно, зато ориентировался теперь в привычной для себя «проекции».

Звуки вертолетных винтов более не доносились до слуха. Ночных птиц или насекомых на этой планете нет, а ветра нынче не чувствуется. Так что ничто не мешало прислушиваться к царящей вокруг тишине. Постепенно откопался, выбрался из завала и, нырнув в него головой вперед, нащупал ногу любимой и камни, ее зажавшие. Крепко засела. Возможно даже, что сломалась.

Выбрался, попятившись, и принялся за методичную разборку завала на ощупь, опасаясь вызвать обрушение. Глаза, привыкшие к скудному свету звезд, позволяли кое-что различать. Та здоровенная плита, что хлопнула его по спине, вышибив дух на несколько минут, собственно, и укрыла их от падения множества мелких обломков, от которых им не поздоровилось бы существенно сильнее. И сама эта плита не поместилась в нишу, не вошла по размеру. Сработала крышкой-щитом.

Наконец нога жены свободна. И нет уверенности, что кость цела. Во всяком случае, осязание не дает точного ответа, то ли тут припухлость, то ли излом. Наложил примитивную шину из пары отломанных от дерева сучьев, примотанных оторванными от одежды рукавами, взял свою радость на руки и пошел, покачиваясь от усталости.

* * *

Рассвет застал их под сенью деревьев у лужицы дождевой воды, которой они и напились. Раомина выглядела неважно, но обращаться за помощью в какой-либо из соседних домов запретила категорически.

– Понимаешь, меня каким-то образом снова разыскали, – объяснила она. – Наверняка теперь за этим районом ведется пристальное наблюдение. Так что днем даже показываться на открытом месте опасно. Спутники наблюдения нас мигом разглядят. А потом пожалуют люди с идентификаторами.

Вир вздохнул. Ее правда. Но и до доктора необходимо добраться как можно скорее. Так что устроился поудобней и заснул. Ра тоже попыталась прикорнуть, но боль в ноге затруднила эту задачу.

Ночью, пристроив благоверную к себе за спину в беседке из хитро сплетенных из древесной коры веревок, зашагал все в ту же сторону – подальше от разрушенного поместья. Вообще-то, он даже не удосужился на него взглянуть. Почему-то сомнения в том, что, кроме руин, там ничего нет, его душу не глодали. Да и наличие самих руин тоже необязательно, уж очень сильно грохнуло. Мозг как будто включился в боевой режим, отсеяв все, что неважно или предполагает ненужный риск.

Откопать жену.

Подготовить к транспортировке.

Удалиться на максимально возможное расстояние от места событий.

Соблюдать скрытность.

Тщательно изучить и обработать поврежденную ногу.

Вот такой план выстроился в голове, и он приводил его в исполнение, не растрачивая даже капли усилий ни на что иное. Теперь рубашки на нем больше нет, зато у Ра промыты и перевязаны ссадины вокруг поврежденного места. Откровенно говоря, он их просто вылизал, поскольку слюна заведомо чище воды, которой они располагают. Лужа – это ведь сосредоточие жизни. А нога – она не желудок с его кислой средой, где выживают далеко не все микроорганизмы.

Важный момент – припухлости не усугубляются. Нет, улучшения не заметно, но и нарастания диаметра голени не отмечается. Синяки окрасились в пристойные их природе цвета, правильно оформились коросточки кровоподтеков.

Когда Вир отплевывался и комментировал свои открытия, императрица ненормально напрягала лицо, видимо, скрывая некие эмоции, но мужу не перечила, а этого на сегодня достаточно. Так что ему глубоко безразлично, смех она сдерживала или рвотные позывы.

Одно плохо. Нечего есть. Их изнеженные длительным регулярным питанием организмы внятно бурчали пустыми животами. А что поделаешь? Весна. Никаких плодов еще не поспело. Для охоты или рыбалки нужно хотя бы иметь представление о том, что из бегающего или плавающего с чем подают на стол. Впрочем, достойных внимания водоемов по дороге не встречалось, и ничего подвижного приметить не удалось. Постились.

Усадьбы обходили стороной, издалека примечая свет в окнах или фонари на участках. Света звезд для того, чтобы различать дорогу, им хватало, они ведь не через заросли ломились, шли тропами, держа все время за спиной полярный секстет.

* * *

– А как вы это так громко делаете? – раздался голос из кустов, когда в очередной раз наполненные чистейшей водой желудки путников обменялись громким неудовольствием по поводу того, что питательные вещества сегодня в пищеварительный тракт опять не поступили.

Заозирались. Мальчишка. Одет по сезону, но выглядит встревоженно. И полные глаза любопытства. Лет десять-одиннадцать с виду.

– А почему ты не в школе? – Вир не уверен, что задал правильный вопрос, но так вот вдруг само вырвалось.