Последний полустанок

Борис Захарович поправил очки, взял вырезку и вдруг почувствовал нечто знакомое.

— «Космическая броня»?

— Она самая, — подтвердил Афанасий Гаврилович. — А ты читай, читай.

На странице под широковещательным заголовком было написано:

ЗАЩИТНЫЕ СКАФАНДРЫ И КОСМИЧЕСКАЯ БРОНЯ

(Беседа с доктором химических наук В. И. Литовцевым)

Наш корреспондент побывал в лаборатории, руководимой известным советским ученым — доктором химических наук В. И. Литовцевым. Помимо основных работ, связанных с проблемами новых строительных материалов на базе пластических масс, Валентин Игнатьевич ведет работы огромного перспективного значения, связанные с извечной мечтой человечества — полетами на другие планеты. Вот что нам рассказал доктор химических наук Валентин Игнатьевич Литовцев:

«Освоение космических пространств ставит перед учеными множество труднейших задач, из которых особое значение приобретает проблема стойких и сверхпрочных материалов, необходимых для постройки космического корабля. Я не буду касаться жароупорной керамики для двигателей и металлической основы корабля. Нашей лабораторией разработан новый материал, названный «космической броней».

Это легкий, прозрачный материал высокой прочности, обладающий защитными свойствами против космических частиц. Так, например, иллюминаторы, сделанные из этого материала, не мутнеют от вредных излучений, обладают высокой морозостойкостью, не боятся высоких температур. Наш скромный коллектив гордится некоторыми успехами, достигнутыми в создании новых материалов для будущих космонавтов.

Но мы не успокаиваемся на достигнутом. В результате упорного труда нами разработаны скафандры, которые найдут широкое применение не только в космических полетах, но и в народном хозяйстве.

Новые скафандры, защищающие от всевозможных вредных радиации, от ослепляющих вспышек и прочих явлений, связанных с атомным распадом, уже испытаны и дали положительные результаты. Эти же скафандры используются летчиками для высотных полетов. Так, например, один из руководителей одного научно-испытательного аэрологического института широко применяет их в работах аэрологических лабораторий…»

— «Один из руководителей одного института…» — рассердился Дерябин и, не дочитав страницу, вернул ее Набатникову. — Да ведь это же о Медоварове. Врет он все. Мне летчики говорили, что не хотят пользоваться золотыми набалдашниками Литовцева. Как я раньше не догадался, откуда их выписал Медоваров.

— А я его понимаю. Пластмассы — это давнишнее увлечение Анатолия Анатольевича. Так сказать, «пунктик». Явление абсолютно положительное. Иногда человек становится от этого благороднее.

— Не уверен. Ведь Медоваров из своих полимеров только брошки да клипсы прессовал. Да, кстати, а что за деятель к тебе приезжал? Аспирантом назывался.

— Не помню фамилии. То ли Поваров, то ли Пирожков.

— Плешивенький такой?

Набатников рассмеялся:

— Прошу без намеков. А вообще верно, мальчик был довольно лысоват.

— Ну, тогда это Пирожников. К нам он приезжал с «космической броней».

Протягивая Дерябину журнальную страницу, Набатников указал на фотографию:

— Слона ты и не приметил. Узнаешь?