Последний порог

– О, дитя мое, я понимаю! Многие машины могут доставить удобство и удовольствие. У меня, например, есть машина, которая записывает для меня прекрасные драмы... то есть записывала, пока они не разочаровали меня. Скажи мне, похож ли твой... компьютер на эту мою машину?

Слава Богу, наконец-то старый хрыч чем-то заинтересовался.

– Нет... моя машина... м-м... делает вычисления.

– Какие тебе захочется?

– Ну... не совсем.

– И никогда не ошибается?

– В определенных пределах.

– Она может думать?

– Нет... не может по-настоящему.

– Неудивительно, что Римо попал в нее, – пробормотал Чиун. Воцарилось молчание.

Вскочив на ноги, Вики гневно прицелилась в старого корейца пальцем.

– Я хотела преподнести все как лучше, но теперь у меня нет выбора. Мы с Римо занимались любовью! Что ты скажешь на это, а?

Чиун поднял на нее глаза.

– И он достойно справился?

Обхватив себя руками, Вики мечтательно возвела глаза на потолок.

– Это были лучшие мгновения в моей... в нашей жизни!

Чиун кивнул.

– Значит, он все же не безнадежен. Но скажи мне, ближе к завершению – дышал ли он носом или же через рот? Я всегда считал, что дыхание через нос гораздо полезнее.

Вики медленно направилась к двери.

– Ах ты, япошка. Мы с Римо уезжаем, вот так! Он бросает тебя и твоего императора или Смита, как там его. И вы нас не удержите, не надейтесь!

Чиун сидел по-прежнему неподвижно.

– Даже если ты пытаешься разрушить наш союз, это еще не причина для того, чтобы называть меня японцем. Для Мастера это звучит унизительно.

При слове “унизительно” Вики пронзительно взвизгнула и выскочила из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что Чиун еще несколько минут ощущал исходящие от стен вибрации.

Тщательно проанализировав действия Вики, Чиун вынес наконец свой вердикт.

– Смышленое дитя, – сказал он вслух, вновь пододвигая к себе пергамент. – Очень, очень смышленое.

Глава десятая

– Римо, что такое компьютер?

Этот вопрос возник у Чиуна после пятой цифры семизначного номера с предшествовавшим ему кодом местности “девять-один-четыре”. Номер этот был временным, так как менялся каждые две недели.

Только в этом году. В прошлом году, когда КЮРЕ и Дом Синанджу на добровольных началах участвовали в одном секретном задании в Греции и о них случайно узнали военные, номер менялся каждый день.

Иногда этот номер соединял с секретным бункером в святая святых, иногда – со столом в кабинете, иногда на линии просто что-то пищало в ухо, но сегодня Римо удалось связаться с доктором Харолдом Смитом с удивительной быстротой. Он успел лишь набрать семизначный номер, в трубке раздалось несколько гудков – и затем слух резанул знакомый кислый голос с неистребимым английским акцентом.

– Алло?

– Смитти, что такое компьютер?

– Римо, что это значит? У вас есть о чем мне доложить?

– А отчего вы всегда отвечаете вопросом на вопрос, Смитти?

– Не всегда.

– Шуток вы не понимаете. Так что такое компьютер?

С того конца провода через всю страну до Римо донесся тяжелый вздох.

– О, Бог мой... но долг есть долг. Компьютер – это электронное автоматическое устройство для вычислений... или тот, кто занимается вычислениями.

– Чиун, это машина, которая вычисляет.

– А что значит “вычислять”? – спросил Чиун.

– Что значит “вычислять”? – спросил Римо.

– Считать при помощи математических методов, – пояснил Смит.

– Считать при помощи математических методов, – кивнул Римо.

– А что такое “считать”? – снова спросил Чиун.

– Что такое “считать”? – переспросил в трубку Римо.

– Оценивать при помощи упражнений или практического суждения. Это что, так важно для вас?

– Никоим образом, – заверил Римо. – Значит, оценивать при помощи упражнений или практического... Смитти, что там было в конце?

– Суждения, – процедил Смит.

– Суждения, – передал Римо.

– А что это значит? – спросил Чиун.

– Да, действительно, что все это значит? – спросил в трубку Римо.

– Римо, скажите Чиуну, что компьютер – это машина, которая думает... и если ему такая понадобится, я попытаюсь это организовать... а теперь докладывайте.

– Чиун, – оторвался от трубки Римо, – Это машина, которую включаешь в сеть – и она начинает думать.

– Ага, – закивал Чиун. – Я так и предполагал. Воистину мудрости нет предела. Вы делаете машины, чтобы они за вас думали, потому что сами уже не можете это делать. А кто строит эти машины, которые думают? Корейцы?

– Прощу прощения, Смитти, одну секунду, – извинился Римо в трубку. – Нет, мы сами и строим, – обернулся он к Чиуну.

– Вы, утратившие способность думать, строите машины, которые думают? Как же вы делаете это?

– Еще секунду, Смитти, – снова извинился Римо.

– Может быть, вы перезвоните? – донесся до него усталый голос Смита.

– Да нет, не стоит, – ответил Римо. – Просто не кладите трубку.

Когда Римо положил трубку на кровать, из нее послышался скрежет, словно кто-то пытался откусить кусок грифельной доски.

– Эти машины... программируют при помощи логики, – объяснял Римо Чиуну. – То есть она заложена в них.

– Ребенок может обучиться тому, чему его не учат, – произнес Чиун. – Он учится у моря, у небес, у земли. Кусок железа не может этого сделать.