Последний Порог

Амбра и Афафренфер не спеша шли на пристань, к «Пескарю Шкиперу». Дзирт и Энтрери пошли отдельно по различным кварталам города, проверяя все трактиры, таверны и переулки, но дворфа воспротивилась призывам Афафренфера разделиться и охватить больше.

— У меня идея, — объявила она своему товарищу, преувеличенно подмигнув, и привела его прямо в эти доки, где было пришвартовано более десятка судов, некоторые на воде, другие были вытащены на верфь.

— Ты думаешь, что она на одном из этих судов? — спросил Афафренфер, когда место назначения Амбры стало очевидным.

— Она не уходила ни через одни из ворот Врат Балдура, судя по тому, что говорят их часовые.

— Далия могла пройти мимо них незаметно.

— Ага, но с какой целью? — спросила Амбра. — Зачем отправляться в дальнюю дорогу в одиночку, когда есть более эффективные способы покинуть Врата Балдура, а?

— Так ты думаешь, она ушла по собственной воле?

Серая Амбра остановилась и повернулась к нему лицом, уперев руки в бока. — Ну, тогда скажи это вслух, — заметила она, когда Афафренфер не совершил никакого движения, как будто отвечая на ее взгляд.

— Я думаю, что ее похитили или убили, — промолвил монах.

— У нее было не все гладко с Дзиртом, — сказала Амбра, и Афафренфер вспомнил о наблюдении, которое он сделал в последние несколько дней, и даже до этого, в море.

— Она не могла так уйти, — возразил Афафренфер, качая головой. — Только не так. Леди Далия не бежит от сражений.

— Даже от ссоры с любовником?

Афафренфер мгновение помолчал и покачал головой. Он не очень хорошо знал Далию, но за месяцы, что он провел с нею, он полагал, что у него сложилось довольно твердое понимание мотивов эльфийки.

— Я с тобой спорю только потому, что боюсь, что ты прав, — признала Амбра.

— Тогда зачем ты привела меня в доки?

— Если бы ты должен был кого-то похитить, чтобы продать работорговцам или заставить служить себе, ты хотел бы держать ее во Вратах Балдура с нами, ее друзьями поблизости?

— И если бы ты ее убила, где лучшее место, чтобы сбросить тело? — ответствовал Афафренфер.

— Ага, и давай надеяться, что это не так.

Афафренфер искренне согласился с этим утверждением. Он не знал большого духа товарищества в своей жизни, кроме его длительной связи с Парбидом. Сначала он не думал, что это будет возможно, когда они покинули Гонтлгрим. Он вышел из того комплекса под принуждением и в компании тех, кто убил его дорогого товарища, но Афафренфер пришел к мысли, что эти четверо, даже дроу, который убил Парбида, были для него большим, чем просто спутники. Он с удовольствием сражался рядом с ними, отрицать это было бы ужасной ложью.

Когда он шел со своей подругой-дворфой по этим докам, он думал о звездной ночи далеко в открытом море на «Пескаре Шкипере». Афафренфер не мог уснуть и взошел на палубу. Там был Дзирт, он стоял на носу и смотрел на море и небо.

Афафренфер, по привычке, тихо подошел, но прежде чем он обратился к Дзирту, он понял, что дроу был уже занят тихим разговором — с самим собой.

Дзирт, странный бродяга-дроу, говорил сам с собой, он использовал спокойствие ночного моря, чтобы разобраться в своих мыслях и страхах. И судя от его тону, дроу уже прошел свою текущую ситуацию и нашел ответ, его слова, явно подкрепляли то, что было в его сердце.

— Поэтому, теперь я повторяю, я свободен, и говорю это с убеждением, — объявил Дзирт самому себе. — Потому что теперь я снова принимаю и признаю то, что находится в моем сердце, и понимаю, что эти принципы будут самым верным ориентиром на этом пути. Мир может быть раскрашен различными оттенками серого, но понятие добра и зла для меня не настолько тонкое и никогда таковым не было. И когда это понятие сталкивается с установленным законом, установленный закон осуждает.

Дзирт продолжал, но Афафренфер отошел в потрясении, и не словами, а самим занятием. Афафренфер научился подобной технике в Монастыре Желтой Розы. Он научился впадать в глубокую медитацию, пустое состояние, и затем тонко перемещать тот безграничный транс, чтобы использовать окончательный покой для тихого личного разговора, чтобы разобраться в своем внутреннем смятении. Конечно с другими словами, но подобно монологу, который Дзирт произносил на носу того судна темной ночью.

Та темная ночь оказалась поучительной, поскольку монах понял, что приключения с этими спутниками очень отличались от того, что было в Кавус Дун. Здесь, конечно, у него не было ничего такого сильного как его связь с Парбидом, но было другое, и это он не мог отрицать. В отличие от Ратсиса, Бола и других из Кавус Дуна — и даже от Парбида, хотя Афафренфер боялся себе в этом признаться — эти спутники его не оставят. Даже Энтрери, угрюмый и самый яростный в группе, не оставил бы его в беде.

Локоть Амбры отвлек монаха от его размышлений.

— Помнишь этих двоих? — спросила дворфа, едва шевеля губами и так тихо, что никто другой не мог услышать.

Афафренфер попытался вспомнить пару.

— Когда мы только сошли с лодки, — подсказала Амбра, и тогда он действительно вспомнил.