Последний поцелуй на ночь

Вика с трудом выносила мысль о том, что Джекис сделал с Однажды.

После гостиной, стояла двуспальная кровать. В центре, которой в настоящее время бездельничала Одра, украшенная драгоценностями камнями. Усмехаясь, она потягивала бренди.

Один из пауков, запечатленных на ее руке, начал двигаться, переползая выше и выше, наконец, оказавшись на ее плече.

Татуировки на теле Одры начали оживать несколько месяцев назад, после того, как её обучил Матас.

Одра ненавидела Вику и любила наблюдать за ее наказаниями. Однако Вика отчасти заслужила её ненависть.

Одра, Вика и их подруга Долли выросли вместе, неразлучные, сестры во всех смыслах этого слова, пока мать Вики не умерла, и Джекис потребовал все свободное время дочери.

«Мы будем вместе навсегда, ты и я. Ты никогда не оставишь меня. Я — единственный, кому ты можешь когда-либо доверять. Единственный, кто будет когда-либо любить тебя. Никогда не забывай».

Каждую свободную минуту Вика сбегала, чтобы провести время с ее любимыми девочками. Вместе они играли с животными, смеясь истерично над звуками, которые издавала Зои, как-то Вика задремала, и Долли случайно закрыла дверь клетки, прищемив ей руку.

Джекис узнал и взбесился, говорят, что наказание должно соответствовать преступлению. Долли повредила руку Вики, и таким образом, Джекис убрал Долли. Когда родители девочки начали протестовать, Джекис сослал всю семью.

Именно тогда Вика начала оскорблять Одру ужасными прозвищами и даже ударила ее, надеясь так же отослать и спасти от гнева Джекиса. Оглядываясь назад, она понимала, что обращалась с ней неприемлемо.

Прошлое нельзя уничтожить, она поняла это, и позже стремилась исправить ситуацию и извинилась. Одра не простила.

Матас посадил Вику на стул перед кухонькой трейлера. Потом потер двумя костяшками пальцев под ее подбородок и самодовольно улыбнулся. И вышел, хлопнув дверью.

Матас стрелял в Соло. Просто выстрелил в него так легко, как будто иной был основным блюдом на обед, и теперь он смеет улыбаться мне?

Соло переживет ночь?

Найдёт ли она утром его труп, покрытый мухами и муравьями?

Будет ли она способна ходить с утра?

Джекис двинулся в другую сторону от стола, обрезал сигару и прикурил.

Даже с толстой гранитной плитой между ними, темный дым от сигар окутывал ее, и Вике пришлось задержать дыхание, чтобы не закашляться.

Джекис наклонился вперед и взял твердыми пальцами её за подбородок, чтобы привлечь внимание. Его глаза превратились в узкие щелочки.

— Ничего не хочешь мне сказать? — начал он.

— Пп… прости, — произнесла она, переминаясь на месте. Это была правда. Вика сожалела, что отец был таким человеком, каким он был, сожалела, что Соло здесь, сожалела обо всем, что произошло, и чего не предотвратила.

— Я не говорю о сегодняшнем вечере, я говорю о завтрашнем утре, — проговорил он, удивив ее спокойствием в его голосе.

— Я… я… — Не было ответа, от которого появиться ощущение спокойствия.

Спасало только то, что она не бросила вызов его власти перед свидетелями. Цирк работал, Джекис командовал, и никому не разрешалось оспаривать его. Никогда.

Любой, кто высказывал возражения, оказывался, вынужден драться с Джекисом за каждого члена семьи, и это очень кровавый пример.

Если тот человек выживал, то он и вся его семья изгонялись. Если у него не было симпатичной жены или дочери, конечно. Им позволяли остаться, и выйти за муж за других мужчин.

— Тебе нравится Матас, Вика? — спросил он небрежно. Очень небрежно.

Подождите. Что?

— Нет. — Она яростно покачала головой.

— Он убеждал меня, что ты уже ему отдалась.

Негодование захлестнуло ее, заставляя глупо выболтать:

— Он лжет! Я клянусь, он лжет. — Она никогда не была с мужчиной, и, честно говоря, никогда не испытывала желания.

До Соло. До того, как она поцеловала его.

Но даже тогда, она не была уверена. Секс означает разделить себя с другим человеком, связывая твое тело с его… возможно, даже душу.

Секс был полной уязвимостью, просто еще один способ для мужчины доминировать над женщиной.

Нет, спасибо.

— Нет причины отрицать то, что произошло, — настаивал Джекис.

— Нет…

— Должен признать, что сначала расстроился. Однако, подумав, решил, что мне нравится идея о внуках

Кислород застыл в легких. Это должно быть уловка. Она накричала на своего отца ранее сегодня, толкнула его и пошла на поляну без разрешения. Снова! Все же он говорил о внуках?

Затяжка сигарой, туман дыма, и на мгновение, только на момент, Вика увидела, как маска спустилась с его лица. Оголяя заострённые черты лица, красные глаза, и клыкастые зубы.

— Матас прав, — сказал он. — У тебя слишком много свободного времени, и в это время ты создаешь проблемы. — Раздражение вселилось в его тон. — Только для того, чтобы ты знала: Мека уже нашли. Матас оставил нас, чтобы позаботиться о нем.

Поток раскаяния присоединился к гневу Вики, но ей так или иначе удалось удержать нейтральное выражение лица. Не показывая реакцию. В терминах цирка, «заботиться» о человеке означало «мучить и убивать».