Последний поцелуй на ночь

«Волки покусали Соло», — вспомнила Вика, и отметины зубов все еще были там, все еще сочились. Она взяла корзину и достала единственную оставшуюся чистую тряпку.

В момент, когда ткань коснулась его кожи, он перевернулся, вскинул руку, его когти удлинились, но, заметив ее, остановился как раз вовремя.

Когти втянулись, Соло застонал, будто от боли.

— Прости, милая.

— Моя ошибка, — сказала она, даже не испугавшись.

Она так доверяла ему.

— Мои малыши раньше реагировали также, когда кто-нибудь будил их. Я так и знала. — Мягко улыбаясь, она слегка толкнула его в теплую грудь. — Откинься назад. Ты обещал, что я смогу поухаживать за тобой, когда мы доберёмся до хижины. Ну, радостная новость. Мы здесь.

Несмотря на то, каким сильным он был, события вынуждали его ничего не делать. Однако Соло откинулся на подушки, лежащие вокруг него, наблюдая, как Вика лечила его, в тишине. Когда она закончила, то провела кончиком пальца вдоль одного из его ногтей на ногах.

— Такие симпатичные, — сказала она. — Как бриллианты.

— Я снова хочу тебя, Вика.

Он был полностью обнажённый.

— Я уже поняла, Соло, — сказала она с усмешкой.

Их взгляды встретились, и она предположила, что огонь, искрящийся в его глазах, горел и в ней.

— Ты хочешь меня? — спросил он.

— Больше, чем когда-либо.

— Тогда возьми меня.

И она взяла. Ох, она взяла.

* * *

Вика приподнялась на локте и посмотрела на Соло.

Его глаза смотрели в ее из-под тяжелых век. Волосы были в полном беспорядке, темные пряди торчали как шипы.

Крепкие кости лица покрывала кожа, покрасневшая от сильного удовольствия, которое они разделили. Его губы были мягкими и алыми от ее поцелуев, немного опухшими.

От него захватывало дух.

— Я думаю, что мне понравилось больше, чем в первый раз, — объявила она.

— В третий раз тебе понравится еще больше, — пообещал он.

Она засмеялась с восхищением.

— Итак, когда мы доберемся до твоей фермы, ты разрешишь мне кормить животных? Это может стать одной из моих обязанностей?

Пауза. Он колебался.

— Ты решила остаться со мной?

— Пока, — сказала Вика, при этом думая, что навсегда. Но не сказала ему этого. Еще нет. Пока не убедится в его желании, чтобы она надолго задержалась в его жизни.

— Очень хорошо. — Он провел рукой по лицу. — Но я должен сказать тебе кое-что, Вика. От чего ты можешь передумать.

Ее желудок упал. В одну секунду Соло перешел от игривого состояния к серьезному и мрачному.

— Что?

Он отвел взгляд.

— Я не хочу лгать тебе, мне нужно дать тебе полную информацию, хотя говорил себе, что сохраню все в тайне, и знаю, что должен был предупредить тебя прежде, чем ты сбежала со мной. Но я же умный человек… действительно умный… а теперь уже слишком поздно, ты от меня не отделаешься, так что это самый мудрый путь, и я не сожалею.

О-кей, Вика никогда не видела, чтобы ему было неудобно. А она видела, когда его обнаженного ласкали незнакомцы!

— Просто скажи мне.

Его пальцы запутались в волосах.

— Тебе это не понравится.

— Ну, ты просто используй свои мужские органы и сделай это!

Он замер, его губы подрагивали.

— Мои мужские органы? Ты имеешь в виду мои яйца?

Она покраснела.

— Возможно.

— Скажи это, — попросил он с усмешкой. — Скажи это слово. Я хочу услышать его на твоих сладеньких губках.

— Нет! А теперь перестань увиливать и… твои глаза, — сказала она, нахмурившись. Раздался легкий звон в ушах, раздражающий и удивительный. — Твои глаза были светло-синими, но теперь они темно-фиолетовые, как у моего отца. Как у меня. — И она видела яснее, чем когда-либо раньше, поняв это, Вика оглядела комнату.

Прежде она думала, что все четко. Теперь поняла, как ошибалась.

Все было таким ясным. Пылинки кружились в воздухе, плавали… плавали… и освещение с потолка интенсивно сияло, от чего её глаза заслезились.

В замешательстве, она полностью расслабилась.

— Что происходит?

— Твои глаза теперь голубые, — сказал он. — Я заметил это несколько минут назад, но посчитал, что это игра света.

— Мои глаза не темно-фиолетовые?

— Нет. Они синие, как у меня раньше.

Так… они изменились, они оба.

— Я не понимаю.

— Мы могли… поменяться?

Возможно.

— Но я никогда не слышал, ни о чем подобном. Не с людьми, или даже людьми, которые встречаются с иными. — Звон резко прекратился, и вместо него она услышала свой собственный голос.

— Я могу слышать, — сказала она, задыхаясь. — Я могу слышать! — И ох, ее голос был великолепен! Она знала, что неправильно хвастаться, но она не могла ничего поделать. Ее голос был самой красивой вещью, которую она когда-либо слышала!

— Что? — сказал он, потирая уши. — Повтори.

Черт побери. Его голос был красивейший вещью, которую она когда-либо слышала. Грубый и хриплый, темный и мужской, полный власти и бесспорной энергии, заставляющей ее дрожать.

— Это — чудо! Мои уши работают. У тебя есть предположение, как долго я…

— Я не слышу тебя, — перебил он. — Я ничего не слышу.

— Что? — взвизгнула она. Она могла слышать, а он не мог? Нет. Нет, нет, нет. Это означало бы, что они поменялись больше, чем только глазами. Но также и ушами. Его совершенства на все ее недостатки.