Последний поцелуй на ночь

«Старика пора убирать. Он может ее спугнуть».

* * *

Матиас постарался отстраниться от собственных эмоций. Сейчас они представали кирпичиками, выкладывающими дорогу к самобичеванию. Зачем? Все равно он уже принял решение. На этом фоне рассуждать, что он роет себе яму, бесполезно.

Он понятия не имел, как должен себя вести и чего она ожидает. Если вообще чего-то ожидает. Наверняка он знал только одно: отказавшись от такой возможности, он бы сожалел весь оставшийся год, а может, и дольше… всегда.

Место встречи Матиас назначил сам. Парковка на окраине города была удобна: недалеко от шоссе, места хватает, не слишком шумно. Да и добираться туда было легко, без особого риска застрять в пробке. И все равно он перестраховался, выехал раньше. Он не обещал Марку встретить их лично, но знал с самого начала, что поступит так.

Он почти успокоился, когда увидел сворачивающий на парковку автобус. Сердце болезненно вздрогнуло – не первый раз уже и, как ему хотелось верить, без причины.

Водитель автобуса заметил его автомобиль и направился к нему – видно, был предупрежден, что его ждут. Когда он остановился, Матиас подошел к дверям, надеясь, что его нетерпение не слишком очевидно. Прислушиваться к собственным эмоциям по-прежнему не хотелось.

Первой вышла, конечно, не она. Когда дверь открылась, из автобуса появился мужчина лет пятидесяти – ее отец. Впрочем, возраст в нем выдавали только поседевшие волосы, фигура и сила в движениях больше подходили кому-то лет на десять помоложе. Матиас поймал себя на том, что ищет в них общие черты… Глаза, наверно. Лазурно-голубые, настолько светлые, что при определенном освещении вообще казались белыми. Да, они не оставляют сомнений в их родстве! В остальном же Ева определенно больше похожа была на мать.

– Эрик Тайлер, – ее отец обратился к нему на немецком. Это приятно удивляло. – Рад встрече. Спасибо за помощь.

– Матиас Штайн, – Матиас пожал протянутую ему руку. – Не стоит. Друзья Марка – мои друзья, а уж о его родственниках я вообще молчу! Как дорога?

– Хорошо, границы прошли быстро. Могли бы еще быстрее, но все задержки из-за собаки.

Матиас старался смотреть только в глаза собеседнику, не заглядывая ему за плечо, но так получалось не всегда. Он хотел увидеть ее в темноте салона… А эта чертовка, должно быть, уловила его нетерпение и нарочно не высовывалась!

– Да, Марк упоминал, что у вас пес… Не рассказал только, откуда он взялся!

– Это долгая история. Думаю, для нее будут обстоятельства получше.

– Согласен. На этом автобусе кататься по городу будет неудобно. До дома я вас довезу на своей машине – должны поместиться.

Он специально выбрал внедорожник. У него имелись машины подороже, но он знал, что Еву подобным не впечатлить…

«Почему я вообще должен впечатлять эту малолетку?! – разозлился на себя Матиас. – Так, стоп, пошли эмоции… Где же хладнокровие, когда оно так нужно?»

С помощью водителя они перенесли сумки из автобуса в багажник машины. Матиас периодически поглядывал на открытые двери, но там по-прежнему никого не было. Возможно, она наблюдала из окна, однако ее надежно скрывали шторки.

Наконец на ступеньках появилась собака. Здоровенная овчарка, казавшаяся особенно жуткой из-за того, что один ее глаз закрывало бельмо. Судя по шрамам, не так давно пес был тяжело ранен, но к настоящему моменту все зажило.

Поводка на животном не было, только ошейник. Однако пес в нем и не нуждался: он вышел из автобуса и сел неподалеку от машины.

Следом за ним салон покинула и Ева. Она была именно такой, как Матиас и запомнил: бледной, тонкой, почти невесомой, как призрак. Льняные волосы она заплела в длинную косу и от этого казалась какой-то удивительно безобидной.

Он помнил, что это иллюзия. Но что девушка чувствует на самом деле – не знал, с ней ничего не угадаешь. Она ничего не сказала ему, даже не улыбнулась, но ему показалось, что он видит эту улыбку в ее глазах. В груди снова заныло, на сей раз тепло, почти приятно…

Он заставил себя побороть наваждение и сказал вполне спокойно:

– Не стоит задерживаться. В эту ночь обещали дождь.

– Согласен, я соскучился по нормальной постели, – кивнул Эрик. – Ева, будешь пса своего выгуливать?

– Нет. Он гулял два часа назад. У него все хорошо.

От ее голоса мурашки пошли по коже. Не потому что он звучал как-то по-особенному. Просто Матиас слишком хорошо помнил, когда этот голос звучал последний раз – и был для него главной связью с миром живых.

Он сел в машину; напряжение не проходило, заставляя крепко сжимать руль. Эрик заметил это:

– Ты нормально себя чувствуешь? Может, лучше мне повести?

– Не нужно, все хорошо. У меня немного руки замерзли, перчатки забыл. Сейчас отогреюсь – вообще великолепно будет.

Эрик успокоился, потому что не увидел перчаток, спрятанных в его кармане. А Ева, судя по взгляду, отраженному зеркалом заднего вида, заметила. Но комментировать не стала.

– На сколько планируете задержаться в Берлине? – осведомился Матиас.