Последний пожар (СИ)

А тут бабка решила ультиматум предъявлять. Давно предъявила свой ультиматум. Только что с него радости? И это утро не предвещает ничего хорошего. Была с вечера какая-то мысль, которая согревала. Что же должен сделать? Можно продать свой скелет. Что им делать после смерти? Кому нужен? Лишние хлопоты по утилизации остатков человеческого состояния. Не продешевить бы. Всеравно надурят. Да и ладно. В первый раз? Обещали к пенсии всем добавить одинаково, а дали проценты. Кто имел хорошую пенсию, стал получать еще больше. У кого были крохи, так и прибавка – одно название, что о тебе позаботились.

Для кого же перестраивались? Выкупил ваучеры. Думал, государство не может обмануть. Оно же самое справедливое в мире. По две автомашины пообещал главный приватизатор. Дураку задуматься. Откуда столько машин появится, чтобы всем раздать. Раздали заводы и фабрики близким и родным. Достояние народа стало приносить прибыль отдельным гражданам, сумевшим перестроиться, перекраситься. То в партию пищали, а лезли, как партии стало плохо, побежали в свои норки. Последние стали первыми. Так было.

Старик вспомнил. Его чуть не подкинуло. В дровянике должен зеленеть самовар прадеда, приехавшего на Алтай по путевке Столыпина, как потом поедут, но уже без скарба, целину поднимать, солончаки распахивать молодые горожане, которых позвали партия и комсомол, торжественно выдав путёвки. Вёз прадед семью на свободную землю на трёх бричках, надеялся на крестьянскую удачу, на свои руки. С коровами, овцами, курами и гусями двигался караван. Доносился смех, детский плач, играла гармонь, звенели балалайки у костров переселенцев. Не пугала прадеда Сибирь. Боялся не прокормить семью зимой, когда не станет никаких запасов. Потом будет бояться сын, испугавшись нового явления – колхоза. Не будет толку, а значит, придётся воровать. Этого не мог себе позволить, считая последним грехом. Отнимали распаханные и раскорчеванные угодья, говоря о том, что такая пришла директива – единоличникам нет места в селе. «Коллективизация на все сто процентов».

«Нам, партизанам, обещали раздать землю, – говорил он председателю сельсовета. – Был такой, документ. Назывался Декретом о земле. Нам обещали свободу. Мы убивали своих братьев. А за что гибли? Выходит, зря?» Обманули прадеда, обманули деда. А ты, Васька, особый? Тебя и обмануть нельзя? – умываясь, мысленно говорил сам с собой. Бабка на кухне варила на керосинке овсяную кашу.

– Далеко не уходи, – приказала старуха. – Ультиматум буду тебе ставить.

– Куда же денусь, Вшивая Кочка. С подводной лодки не сбежать. Вот только схожу в сарай. Ставь хоть до вечера, – не обиделась на прозвище. Она выжила в Нарымском крае, куда её отца – кулака и мироеда выслали за антисоветскую пропаганду с большой семьёй. У неё в детстве росли кучерявые волосы, а в них жило великое множество обитателей. Он помнил эту шапку кудрей. Мать не стригла ребенка, полагая, что ей так теплее. Василий дразнил её, как и остальные дети, зимовавшие в землянках, так как баржу прибуксировали к дикому берегу в конце сентября.

Враги народа выгрузились на обрывистый берег коричневодой Кети, и пошел хлопьями снег. Мужики ринулись рыть норы, чтобы схорониться от мороза, женщины собирали хворост и разводили костры. Ночью река встала. Утром похоронили двух младенцев. Всю зиму грели землю для могил.

Кипы журналов и газет, перевязанных бечевками, переложил с места на место Базаркин. Нашел бронзовую керосиновую лампу. Сдам. Примут. Металл цветной. Самовар бы найти. Был где-то под верстаком. Василий заботливо положил в тележку лампу, моток провода. Тележка у Василия большая. В ней возил в детский сад детей. Зимой устанавливал сверху фанерный короб с окнами из слюды. Детям тепло в уютной кабине. Соседи называли его сооружение броневиком. Осенью пыльные бури неделями метались над городком. Автомашины с зерном ездили на элеватор с зажженными фарами.

Раньше дети посылали подарки к дням рождения, а нынче не то послать, кто бы им прислал. Обидно и стыдно. Ничем не может помочь. Крохотная пенсия. На работу не берут. Преклонный возраст. Старшая дочь присылала переводы. Ребенок поступил учиться. За всё платить. Квартиру купили. Ипотека. Откуда лишние деньги? Когда был садовый участок, как-то еще легче перебарывались финансовые передряжки.