Последний пожар

Шёл урок. Мама стояла. Лицо у Славы пылало огнём. Никодимова расстегнула пальто, спустила на плечи белую пушистую шаль. Учительница её никак не замечала. Ученики смотрели на Славу и хихикали. Особенно старался Колька Мурзаков. Он кивал в сторону его мамы, и корчил рожи. Тогда Слава показал кулак. Колька успокоился. А тут Нинка. Толканёт его в бок и сидит, как будто это не она. Слава терпит, и не толкает её в ответ. Дать бы хорошо, но мама говорит, что девочек нельзя бить, ведь они такие слабые. Нинка знает это. Пользуется. Тетрадку в прошлой перемене спрятала. Слава не мог её найти. Лариса Васильевна объявила самостоятельную работу, а тетрадки у Славы не оказалось. Он помнил, что не оставлял её дома.

– Никодимов, ты опять забыл тетрадь? – откуда она узнала, что у него нет тетради. Он же взял запасную, чистую. А тут Надя Давыдова подняла руку. Сказала, что у неё в парте тетрадь Никодимова. Вместо того, чтобы решать примеры, Славе пришлось быстро всё переписывать, так как Лариса Васильевна не разрешила сдавать новую тетрадь. Слава спешил, допускал ошибки, исправлял, но делал другие. Теперь Слава не отличник. Теперь Нинка отличница, но она у него списывает контрольные работы, хотя у неё другой вариант. Лариса Васильевна не замечает. А вот Витьке Капустину поставила двойку за то, что он решил не свой вариант.

«Мама, садись, – шепчет Слава. – Проходи на последнюю парту». Она такая смелая. Летом не испугалась быка, прибежавшего из подсобного хозяйства. Спасла девчонку Ирку, а то бы её бык закатал на дороге. Не слышит мама. Она устала, но стоит и смотрит на доску всеми глазами синего цвета. Нельзя так, чтобы мама зря стояла. Другие родители проходят, раздеваются, садятся за последние парты, которые выше других. Лариса Васильевна всем улыбается, шутит, а маме не предложила сесть. Славе жалко маму. Он решительно поднимает руку. Лариса Васильевна долго не видит его поднятую руку, хотя он сидит на третьей парте.

– Чего тебе?

– Лариса Васильевна, – срывающимся голосом говорит Слава. – Пусть мама сядет за эту парту.

Лариса Васильевна изумлённо смотрит на Славу, и кивает кучерявой головой. Урок продолжается. Мама устало сидит за партой. Чарующей музыкой звонит звонок в коридоре. Мама подошла, и начала вежливо разговаривать с учительницей, которая перекладывала классный журнал из руки в руку, как будто торопилась. Слава следил за мамой, делая вид, что занят обложкой «Родной речи».

– Боюсь за сына. Был круглый отличник. А в этом году две тройки во второй четверти. Незнаю, что делать. Занимается. Решает все задачи самостоятельно. Почему?

– Плохо себя ведёт? Надоело делать замечания. На уроках постоянно разговаривает, отвлекает весь класс. Предупреждала, если будет так вести, то получит за полугодие тройки. По всем предметам. Он знает и продолжает. Назло мне и классу.

Слава видел, как мама опустила голову. Он хотел броситься к ней и сказать, чтоб его рассадили с Нинкой. Она его всего истолкала острым локтем. Решил, что больше не пошевелится. Не будет ей ничего объяснять, как решать задачи, и какие писать окончания в словах на диктанте. Он понял, всё понял. Нинка теперь отличница, а не он.

– Посадите его с прежней девочкой, – сказала мама. – …С которой он сидел в прошлом году. Пожалуйста.

Лариса Васильевна строго поджала свои синеватые губы и так посмотрела на маму, что Слава выскочил в коридор. Он не слышал, как мама извинялась и просила не отбивать у мальчика желания хорошо учиться.

Вечером мама рассказывала, как она ходила к директору школы, заступалась за сына. Говорила, что разнесёт эту несправедливую школу по кирпичику, а старую каргу выгонит на пенсию, так как она не педагог, а изверг рода человеческого. Папа подсмеивался, слушая мамины угрозы.

– Нечего защищать её. Сходил бы и разобрался. Ты по скользящему графику работаешь.

– И разберусь. Мы с сыном не позволим издеваться над нами.

– Я сходила. Нашла общий язык. Мы – педагоги. Тебе это не понять.

– Папа, Лариса Васильевна не разрешала маме сесть, заставила её стоять весь урок.

– Что ты придумываешь? Я сама стояла, чтобы понять, что это за такой учитель, который не имеет ни грамма культуры. Я директору всё рассказала, как меня встретила Лариса. Он пообещал принять меры. Ты тоже должен учиться в школе, а не бегать по коридору. Получишь хоть одну тройку за полугодие, домой не приходи.

– Сынок, не переживай. Я в среду к тебе приду.

– Нет, папа, не приходи. Она опять будет злиться на меня и стучать линейкой. …Нет. Не била меня, а Кольку Баранова об доску головой ударила два раза на чтении.

В школу Слава боялся ходить. После каждой тройки мама пила лекарство. Он очень радовался, когда получал высокие баллы, плакал, если появлялась «тройка». Плакал он в сарае, где с коровой и овечками, жил верный друг Трезор. Он слизывал с холодных щёк слезины и волновался всем своим собачьим телом, пытаясь хоть как-то успокоить мальчика.