Последний Пожиратель-2. Рождественский переполох (СИ)

— Пошел, родимый, — она ткнула палочкой ему в затылок, и Сирко почувствовал невероятный прилив сил. Он рванул вперед, не разбирая дороги и совершенно не ощущая тяжелой пани, рассевшейся у него на спине. Он все бежал и бежал, пока не заметил с удивлением, что лапы перебирают не снег, но морозный воздух. Сирко бросил короткий взгляд вниз и взвизгнул от ужаса. Село осталось где-то внизу, а сам он натурально летел по небу, везя на спине эту странную пани Беллу.

— К месяцу рули, блохастый! — прикрикнула Белла, и Сирко послушно повернул к месяцу.

Это было самое странное, что когда-либо приключалось. Лапы шли по воздуху, как по сырой земле, а звездная пыль, попадавшая изредка на нос, щипала его и потрескивала. По мере приближения к месяцу Сирко чувствовал благоговение и непреодолимое желание выть, излить ему душу и всю тоску, что накопилась в ней за год. Теперь-то месяц точно должен был услышать, ведь Сирко подошел к нему совсем близко. Но Белла вдруг метнулась вперед, да так, что Сирко чуть носом не ковырнул в особенно яркую — и наверняка колючую — звезду, схватила месяц и спрятала его за пазуху.

— Ай, черт! — процедила она сквозь зубы. — Блохастый, давай вниз.

Ноги сами понесли Сирка вниз, к лесу. Он с сожалением смотрел на то, как внизу, в селе, стремительно начиналась метель, и думал о том, каких дел они с пани Беллой наворотили.

Оказавшись в лесу, Белла спрыгнула с Сирка и припустила к дому Гермиэли.

— Эй, а расколдовать! — крикнул Сирко ей вслед, но получился только лай, который заглушил вой вьюги. Сирко вздохнул и припустил во все лапы за пани Беллой.

***

— Только же была хорошая погода! — раздосадовано произнес Драсько, а Фирась молча сплюнул в снег.

— Фирась, Драсько, — взмолился за их спинами разодетый Олесь, — а может, не пойдем?

— Я что, зря каравай пекла? — Нелли подбоченилась и легонько подтолкнула мужа к двери.

— Драсько! — воскликнул Олесь, оказавшись на улицы. — Руку давай. А то потеряемся в этой метели.

Вцепившись друг в друга, почтенное семейство Малфюков покинуло двор и побрело по улице Волшебных Вуек.

— Вот, против этого твоего сватовства даже природа восстала, — ворчал Олесь. — Без отцовского благословения пошел.

— Не трогай Драська, — осадила его Нелли. — Не маленький уже. Зато упрямый, прямо как ты: если уж что решил, то не переубедишь. Уж поверь, я с вами, Малфюками, двадцать лет живу.

— Как же мне Драська не трогать, если я за него держусь? Мы же потеряемся. Заблудимся в этом ужасном лесу.

— Олесик как паникером был, так паникером и остался, — рассмеялся Фирась. Правда, рот он раскрыл при этом так широко, что в него тут же намело снегу.

— Вы, дядечку, не могли бы метель унять? Вы ж характерник, как-никак.

Фирась замер, как вкопанный, и вся процессия остановилась вместе с ним. Он принялся бормотать что-то, вскидывая руки к небу. Из-за этого Драську пришлось схватиться за родителей, чтоб не потеряться.

— Ничего не выйдет, — удрученно проговорил Фирась и опустил руки. — Не метель это, колдовство.

— Белла, — выдохнула Нелли и вцепилась в мужа.

— Твоя, Нелли, сестрица, столько проблем нам доставила, что вот назло ей сосватаю Драська с этой Грейнджеренко, чтоб ей пусто было. Но Белле твоей пусть раньше будет пусто. Сосватаю — вот вам мое Малфюковское слово, — заявил Олесь, перекрикивая метель, а потом топнул ногой, поскользнулся на льду, притаившемся под снегом, и рухнул в сугроб.

— Олесик! — взвизгнула Нелли и принялась поднимать мужа. Драсько только и успел, что каравай у нее выхватить.

Фирась тем временем пытался рассмотреть ближайшие хаты.

— Так, вроде пришли, — заключил он. — Вон ее хата, там хвост рыжий мелькнул.

— И чего мы ждем? — Олесь двинулся к указанной хате, забыв обо всем на свете.

— Погоди, Олесик, я ж первый захожу, — выдохнул Фирась, когда смог нагнать брата. Где-то позади пробирались через снежную метель Нелли с Драськом.

— Хорошо, заходи первым, — Олесь закатил глаза и толкнул дверь хаты. — Только, Бога ради, быстрее!

— Добрый вечер вашей хате, — с порога начал Фирась отряхивая ноги, — у вас товар, у нас купец.

— Фирась, — раздался за его спиной голос Олеся. — Ты уверен, что эта та хата?

Фирась поднял голову и наконец-то осознал, что перед ним далеко не Гермиэля Грейнджеренко. Посреди хаты сидел просто на полу голова села, пан Разумовский, в расшитом на восточный манер халате, и недоуменно взирал на гостей, напрочь забыв о парящем перед ним варенике. Вареник, явно не выдержав подобного обращения, плюхнулся вниз, благо, там стояла миска со сметаной.

— Это ж какая нелегкая тебя, Фирась, ко мне принесла? — басовито спросил Разумовский.

— Метель на дворе, — ни к селу ни к городу брякнул Олесь.

— О, никак Олесик наш блудный вернулся?

— Так, каравай уже отдавать? — раздался за его спиной взволнованный голос Нелли.

— Дорогая, это не та хата, — пробормотал Олесь, но пан Разумовский уже поднялся на ноги и устремился к ним.

— А это что за птица киевская? — спросил он. — Неужто жена твоя?

— Она самая, — выдавил Олесь.