Последний пожиратель греха

Я вспомнила про ожерелье, в которое мама вплела бабушкины седые волосы. Она всегда его носила, время от времени касаясь его пальцами. Возможно, это дорогое для нее напоминание помогало ей перенестись в лучшие времена, когда еще меня на свете не было.

— А может, из чего другого сделать можно? — спросила мама. — Это все, что у меня от нее осталось.

— И ты и прядки одной не дашь для своей дочки единственной? — сказал папа. — Проклятие на тебе, Фая! Проклятие на душе твоей, что простить не хочешь!

Я слышала, как громко хлопнула дверь и мама заплакала. — Он не понимает, как тяжко мне, и я сказать ему не могу. Никому сказать не могу...

Гервазе Одара говорила ласковые слова утешения, но от них не было никакой пользы.

Только через несколько дней мне разрешили выходить из дома, а до этого не выпускали вовсе. Мама отдала мне свое траурное украшение. Теперь красиво сплетенное ожерелье из седых волос было на моей шее. Своим детским умом я понимала, что это уж точно не убережет меня от Брогана Кая. Или еще кого-нибудь. Лилибет оно также не отталкивало — она бывала у меня каждый день. Когда мама выходила из дома хлопотать по хозяйству, она садилась на мою кровать, и мы разговаривали.

— Не бойся истины, Катрина Энис. Истина сделает тебя свободной.

— Из-за истины папу убить могут.

— Моя милая, надейся на Господа и не полагайся на разум твой.

— Да не понимаешь ты. Кай... Кай ведь все может.

— Кай всего лишь человек. Несчастный, жалкий, запуганный человек, который нуждается в истине так же, как и ты.

Я вспомнила его взгляд, мертвую хватку железных рук. Не представляю, откуда она взяла такую глупость.

— Ищи и ты найдешь, Катрина Энис. Стучи и тебе отворят.

— Уходи. У меня от тебя голова болит.

И она сразу же тихо ушла.

Как только я смогла выйти из дома, я первым делом пошла вниз с горы на опушку леса, откуда был виден берег реки. Человек Божий был там. От него, как от чумы, все старались держаться подальше.

Наверно все, кроме Фэйгана.

А что же с Фэйганом?

Тогда я пошла его искать, но вместо него встретила Глинис и Куллена. Они собирали у ручья ежевику. — Вчера его в последний раз видела, — сказала Глинис, кладя в рот несколько сочных ягод и наклоняясь за следующими, чтобы положить в корзинку.

— Он рыбу ловил, — сказал Куллен.

— Где?

— Где-где, на реке, — сказал он с усмешкой.

Я вопросительно посмотрела на Глинис. — Это где ручей Каев впадает в реку. — Она сорвала еще одну ягоду и положила в рот.

— Хватит ягоды есть, а то мы тут весь день проторчим! — закричал Куллен своей сестре. Она повернулась к нему, ехидно улыбнулась, высыпала в руку все ягоды из корзины и съела. Он с криком бросился к ней. Она засмеялась, выскочила из кустов ежевики и помчалась домой. — Я скажу маме, что ты мои ягоды все рассыпал!

У ручья Фэйгана не оказалось. Я влезла на дерево и посмотрела на кустарник у реки, где он мог слушать человека Божьего, но и там его не было видно. Однако теперь я была за него спокойна. Если он вчера ловил рыбу, значит, отец его пока не убил.

Я искала его все утро, но не нашла и решила навестить миссис Элду. Там и оказался Фэйган — он сидел у нее на крыльце и жевал соломинку.

— А я тебя везде ищу! — сказала я. За эти поиски я могла быть наказанной и запертой в сарае. Он заморгал глазами:

— Почему?

— Ну, чтоб знать, что с тобой в порядке все, вот для чего!

Его лицо стало угрюмым:

— А при чем здесь я? Это ж на тебя напали, не на меня.

Мне было нечего ответить, иначе пришлось бы сказать, что это сделал его родной отец.

— Я слышала, сам дьявол, — сказала миссис Элда. Я покраснела, избегая пристального и растерянного взгляда Фэйгана. Элда смотрела прямо мне в глаза. — Тебе нечего на это сказать?

— А что сказать?

— Ты стала скрытная.

Я спустилась по лестнице и села на нижней ступеньке к ней спиной. Она снова стала покачиваться, качалка скрипела. — Сегодня она мне цветов не принесла, Фэйган. Наверно, сердится на меня за что-то.

Я посмотрела на нее с досадой. — За что ж мне на вас сердиться?

— Ни за что. Люди без причины-то чаще всего и злятся, уж в этих горах, по крайней мере. — Она продолжала покачиваться. — Если не так, то, наверно, она думала, что я уже умерла и меня похоронили.

— Не думала я так! — сказала я, повернувшись в ее сторону, испуганная ее словами.

— А тогда почему цветов нет?

Я опять отвернулась.

— Так почему? — спросила она после долгой паузы.

Усталая и расстроенная, я встала и ушла. Я немножко ждала, что Фэйган меня догонит, но это не произошло. Старушка Элда становилась с каждым днем все более сварливой и недовольной. Я вернулась с букетом горных маргариток и протянула ей.

— Ну, и что мне с ними делать? Воткни их в воду куда-нибудь.

Я вошла в дом и увидела цветы, которые принесла ей в прошлый раз. Они до сих пор стояли в каменном кувшине. Стебли поникли, лепестки высохли и осыпались на стол.

Я вспомнила, как мама порвала венок, который я ей принесла, а вот миссис Элда хранит даже совсем увядшие цветы, которые давно пора было выбросить.

— Свежуюводу принеси! — крикнула с веранды миссис Элда.