Последний пожиратель греха

Кто это говорит? Блетсунг Маклеод сидела на табуретке около окна. Она продолжала говорить и все время при этом смотрела на гору. Мое сердце забилось чаще, я поняла, кто был под окном.

Пожиратель грехов.

Фэйган пошевелился, заскрипел матрац из кукурузных листьев. Блетсунг Маклеод замолчала, и я быстро закрыла глаза. Он был здесь. Если они поймут, что я не сплю, мне придется с ним говорить и рассказывать то, что сказал человек Божий. А как я ему скажу правду, чтобы это ему еще больше горя не причинило? Поэтому я притворилась спящей, когда Блетсунг Маклеод встала с табуретки и прошла через комнату к нам. Сначала она наклонилась к Фэйгану, намочила водой кусок ткани, промокнула ссадины на его лице, поправила покрывала. Она убрала волосы с его лба. — Кади? — Я слегка пошевелилась, тихонько застонала, будто во сне, и натянула на себя покрывало. Потом засопела, притворяясь спящей, и больше не двигалась, пока не услышала поскрипывание табуретки у окна.

— Они спят еще.

Пожиратель грехов что-то тихо спросил.

— Она ничего не сказывала, что человек тот говорил. И весь день, наверно, спать будет.

— Тебе хорошо будет в их компании, — я услышала, как он тихо сказал под окном.

— Да, точно. Я, что могу для них, то сделаю. Парень-то какой смелый, против отца таким образом пойти не побоялся. Броган-то сам никогда не осмеливался. А Кади — внучка Горавен Форбес. Тут можно не опасаться. Эта женщина к тебе так добра была. Я буду с Кади, как со своим собственным ребенком обращаться.

Потом опять он ответил.

— Ну, тут я не виновата, — сказала Блетсунг Маклеод с печалью в голосе. — Я не говорила им сюда идти. — Потом пауза и спокойный мягкий голос. — Нет, я не отведу их домой. — Потом ее голос зазвучал более резко. — Ежели б ты видел, что Броган со своим сыном собственным сделал, ты б это не стал предлагать. Люди, которые так к детям своим относятся, как эти двое, вообще не заслуживают того, чтоб их иметь. А еще и...

— Блетсунг, любовь моя, ну, а если б ты была на их месте?

Любовь моя?

— У нас нет права судить, — добавил мужской голос.

Блетсунг Маклеод долго молчала, и я подумала, что она рассердилась на мужчину из-за его мягкого назидания. Я осторожно приоткрыла глаза и увидела, что она сидит у окна, бледная и задумчивая. Она смотрела на горы. Наверно, пожиратель грехов уже ушел.

— Думаю, ты прав, — она вздохнула. — Иногда я не могу не думать о том, что было бы...— Она закрыла глаза и грустно склонила голову.

— Блетсунг, у меня дня не проходит, чтоб я не думал о том, что я сделал, и что из этого вышло. Я думал, я тебя от страданий избавляю, а вместо этого я тебя двадцать лет страдать заставил. Тебе надо было уехать за горы вместе с моими родными и начать сначала все, где-то в другом месте.

— Как же я могла уехать, если моя любовь здесь осталась?

— Ну, ты бы уже долго замужем была, и дети свои у тебя были бы.

— Я от тебя только детей хотела...

Они оба молчали. Зашелестели листья клена, жалобно проворковал голубь.

Мужчина тихо заговорил, и Блетсунг поднялась с табуретки. — Пожалуйста, побудь еще. Тебе ничего говорить не надо. Мне б только знать, что ты рядом.

— Я всегда рядом.

Она опять опустилась на табуретку, провела рукой по подоконнику. — Не так рядом, как хотелось бы...

— О том человеке надо позаботиться.

— Ну, а ты что тут сделать можешь?

— Ничего, пожалуй. Но могу тело его отнести на гору. Я знаю место хорошее, где его похоронить можно. — Он сказал что-то еще, голос звучал тихо и нежно. Потом был слышен только шелест клена и пение птиц.

Блетсунг Маклеод больше ничего не сказала. Она смотрела на Гору Покойника, по щекам текли слезы.

Когда он ушел, я опять уснула.

— Она его любит, Фэйган, — сказала я, проснувшись почти перед закатом. Я встала и быстро выглянула в окно — надо было убедиться, что Блетсунг Маклеод не слышит. Она была в саду в широкополой шляпе и полола сорняки.

— Не наше это дело. — Он застонал, когда я села на кровать, малейшее движение причиняло ему боль. Его лицо было смесью пурпурного и черного цветов, один глаз опух так, что вообще не открывался.

— Может и так, Фэйган, но это на мысли наталкивает, не понимаешь разве? Он тоже ее любит. Ты б слышал, как он с ней говорил, так мягко, нежно так. — Мне стало грустно от этой мысли. — Папа когда-то так с мамой разговаривал.

Фэйган старался не шевелиться, чтобы не расплескать переполняющую его боль. — Мой папа всегда с моей мамой так говорит, будто она для него вообще ничего не значит.

А она на него так смотрит, будто без него и солнце не взойдет. Не знаю, как она так может...

— Не трудно это, — сказала я, думая о своих обстоятельствах. — Бывает так, что любишь людей, а они тебя нет. Особенно, когда знаешь, за что они тебя не выносят.

Он повернул голову и открыл здоровый глаз. — Может, ты и не права насчет мамы твоей, Кади.

Я пожала плечами. Не похоже, чтоб оно по-другому было. — Теперь-то уж все равно. Я уже привыкла к тому, как все есть.

— Нет, не привыкла.