Последний пожиратель греха

— О, да. — Она подошла ближе, так близко, что я почувствовала тепло, которое от нее исходило. — И Господь также любит Сима. Тебе не надо беспокоиться, что ты скажешь ему. Тебе не надо отступать, когда придет время.

— Мне надо сейчас идти?

— Ты будешь знать когда.

— А это скоро?

— Скоро, Катрина Энис. Скоро ты пойдешь во имя Господа.

— Кади? — Блетсунг положила руку мне на плечо, и мои глаза широко открылись. Я лежала на кровати на спине, а не сидела на краю, как мне казалось. — Ты говоришь во сне, милая. — Я сильно дрожала и она прижала меня к себе, поплотнее натягивая на нас одеяла. — Плохой сон приснился?

— Нет.

— Ты дрожишь, как осиновый лист. Тебе холодно?

— Нет.

— Ты можешь мне рассказать?

Дух внутри побуждал меня говорить. — Да, могу. — Я повернулась к ней и села на кровати. Завернувшись в расшитое цветами покрывало миссис Элды, я стала говорить. О, как я говорила! До самого утра я рассказывала Блетсунг Маклеод все, что слышала у реки.

Потом солнце взошло над горами, его лучи, как копья, ворвались в дом через то окно, откуда Блетсунг смотрела на Гору Покойника. Как она плакала! Она плакала и плакала, еще сильнее прижимала меня к себе. Тогда я поняла.

Господь спас ее тоже.

17

Мы едва успели встать с кровати, как снаружи раздался чей-то голос: «Э-э-й!» Фэйган сразу проснулся, попробовал быстро подняться — и от боли прижал руку к ребрам.

— Это моя мама! — Ему было больно дышать, это было легко заметить по его перекошенному лицу.

Я соскочила с кровати и помчалась выглянуть в окно, пока Блетсунг быстро натягивала через голову черную юбку и застегивала ее поверх ночной рубашки.

— Она сюда направляется! — закричала я. — Она уже почти здесь!

— Отойди от окна, Кади! Она тебя увидит.

— Она одна. Ну, по крайней мере, я никого рядом с ней не вижу.

Фэйган провел рукой по волосам. — Папа так рано никогда не встает. Скорей всего, она одна пришла. Но это на нее непохоже… Что-то здесь не так…

— Сиди тихо, — сказала ему Блетсунг. — Тебе лучше сесть, а то ты вот-вот упадешь.

— Эй!

Блетсунг взяла шаль со спинки стула и набросила на плечи, ее лицо было спокойным, но неприветливым. — Вот уж не думала, что когда-нибудь еще увижу Йону в моем конце долины, — сказала она угрюмо, потом открыла дверь и вышла. Йона Кай не остановилась, но продолжала идти к дому, пока не подошла так близко, что могла бы добросить камень до окна.

— Йона, что ты хочешь? — спросила ее Блетсунг. Она стояла на крыльце, расправив плечи, с высоко поднятой головой, и с вызовом смотрела на Йону. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу своего сына!

— Уже Броган приходил, искал его!

Наступило тяжелое молчание, после чего Йона язвительно сказала:

— Он ведь не только в этот раз здесь был, правда, Блетсунг Маклеод?

— У тебя всегда душа злая была, Йона. А язык и того хуже!

— Ты ведь знаешь, где мой сын, разве нет?

— А если б и знала, с чего бы это я такой, как ты, говорила?

— Он мой сын, а не твой. Ты б меня поняла, если б у тебя свои дети были.

— Да уж, ты и другие позаботились, чтоб у меня их не было, разве не так?

Они старались уколоть одна другую словами, вынося на свет старые обиды. Я слушала, пытаясь понять, что они имели в виду.

— Отойди от окна, — сказал мне Фэйган.

— Не мешай!

— Это Бог сделал, а не я, — сказала Йона Кай уже не так воинственно.

— Ну, а раз так, то ты под ноги себе не гляди, когда говоришь это, Йона. Смотри мне в глаза тогда уж. Бог это сделал? Ты уверена?

— Это не моих рук дело! — сердито крикнула женщина.

— А я разве говорила, что ты это сделала? То, что ты делала, так это людей потом против меня настраивала!

— Никогда я такого не делала!

— Делала, и ты хорошо про то знаешь! Ты и ложь твоя подлая! Никогда я не колдовала!

— Блетсунг, я не о прошлом говорить пришла.

— Может и так, но оно ведь все равно между нами стоит, не так разве, Йона? Как стена каменная… Ты ее построила! Броган ведь на тебе женился, разве нет? Ты получила, что хотела. Что ты мне еще мучений добавляешь?

— Я тебя ненавижу, Блетсунг Маклеод! Чтоб тебя дьявол забрал! Ненавижу тебя!

— Да уж, это я знаю.

Йона Кай расплакалась, лицо было злым от унижения. — Где мой сын, ты, ведьма? Где он?

Мне всегда казалось, что Йона Кай — спокойная и сдержанная, но сейчас она стояла здесь, исторгая слова, в которых было столько ненависти и зла, что, казалось, дом от них содрогался. Я посмотрела на Фэйгана: его лицо было бледным, как полотно, и выражало горький стыд.

Блетсунг стояла на крыльце, плотно закутавшись в шаль, с достоинством подняв голову. — Йона, ты не заслуживаешь такого сына, как Фэйган.

— А ты права не имеешь мне такое говорить!

— Имею или нет, а говорю, что думаю. Мать должна сына своего защищать.

— Не женское это дело против мужа своего идти. Ну да что ты понимаешь, у тебя ж мужа нету!

— Даже если муж злое делает? Какая ж ты жена и мать, ежели стоишь в стороне и спокойно смотришь, как муж твой грешит, а сын за то расплачивается? Вот что я тебе скажу, Йона. Я против ада самого стоять буду, чтоб Фэйгана защитить, а он мне даже не сын.

— Фэйган! Парень, ежели ты там, выходи!

Усталый и измученный Фэйган пошел к двери.