Последний праведник

Ханна наконец заговорила, но ее уверенный прежде голос охрип.

— Нильс, то, что ты делаешь… это так прекрасно. Голос дрогнул на последнем слове — слове «прекрасно». Рыдания застряли где-то неглубоко.

— Это все слишком далеко зашло, Ханна. Больше всего на свете мне хочется сдаться.

— Ну нет, Нильс. Ты просто пытаешься найти хорошего человека. Одного-единственного хорошего человека.

— Да, но все, что я нахожу, — это ошибки хороших людей. И так было с самого начала: я ищу хорошее, а нахожу только… плохое. Изъяны. Недостатки.

Она слушала дыхание Нильса в телефонной трубке, следя за экраном телевизора. В животе разливалось какое-то неприятное предчувствие, больше всего похожее на то, что она испытала, когда они с Густавом однажды попали в аварию. За рулем была она, Густав всегда предпочитал такое распределение ролей: она ведет, а он командует: «Ханна, следи за скоростью. Ханна, готовься к повороту». В тот день они ссорились, как и несчетное число раз прежде, и когда Ханне нужно было сворачивать с шоссе, она недостаточно сбросила скорость. В результате их вынесло далеко в поле, дорогая машина Густава, «Вольво», была в грязи по самую крышу. И вот тот момент, непосредственно перед тем, как их занесло и выбросило в поле, секунда до того, как все случилось, та самая секунда, когда ты понимаешь, что это ничем хорошим не кончится… короче говоря, сейчас Ханна чувствовала себя точно так же, как тогда.

— Ханна? — спросил Нильс в трубке.

— Да.

— Кого это сюда везет «скорая»?

— Это мы как раз сейчас выясняем. Ты готов продолжать?

— Да.

— Тебе нужно отделение 2142. Клиника кардиологии. Поуль Шпрекельсен.

Нильс нажал на отбой.

Каспер поднял взгляд от монитора.

— Я сейчас приступаю к пациентам.

Она кивнула Касперу — какой же он неутомимый, — продолжая следить за «скорой» по телевизору. Машина выехала на шоссе и мчалась по направлению к Королевской больнице, эскорт из полицейских автомобилей прокладывал ей дорогу.

Телефон зазвонил снова.

— Нильс?

— Ты должна мне помочь. Я не уверен, что я один могу успеть. Ты сейчас находишься ближе, чем я.

Он говорил, запыхавшись, может быть, плакал?

— Хорошо, Нильс.

— Грю… это она. Я так думаю. Внизу, в операционных.

— Хорошо, Нильс. Я сейчас спущусь.

— Беги.

Ханна положила трубку.

— Я пойду помогу Нильсу.

— Позвонить вам, если я найду кандидатов среди пациентов? — спросил Каспер.

Ханна выглянула в окно. На виду уже оставалась только самая верхушка солнечного серпа.

— Нет. Мы больше не успеем.

76

Санта-Кроче, Венеция

Официальная Венеция стала магазином, открытым двадцать четыре часа в сутки круглый год. Сюда съезжаются принцессы, шейхи, политики и знаменитости из Италии и со всего мира. Они прибывают сплошным потоком, так что львиная доля усилий и времени полиции уходит на то, чтобы доставить гостей из отеля на площадь Сан-Марко и вернуть обратно. Томмасо уже и не помнил, откуда была последняя принцесса, которую он вез по Большому каналу, пока туристы стояли на мосту Риальто и махали им руками. В такие моменты Венеция мало отличалась от Диснейленда — разве что в ней было больше изысканности и вкусно кормили. Как хорошо, что сегодня вечером ему не нужно никого встречать, а можно будет пойти поиграть в футбол — если ему станет хоть немного лучше, конечно. Стадион находится аж у Арсенала, возле новостроек и верфи, где ничто не напоминает Диснейленд: здесь вечно грязное искусственное покрытие, гнилая вонь от лагуны, резкий свет прожекторов и стоящие вокруг глухой стеной социальные дома.

Томмасо знал, что ему следовало бы лежать в постели, однако шел к вокзалу. На этот раз, правда, в резиновых сапогах. Ну и встречу лагуна подготовила министру юстиции! В том, что сам министр не может быть следующей жертвой, Томмасо нисколько не сомневался. Министр юстиции, Анджелино Альфано, был просто лакеем Берлускони. Коррумпированный бывший секретарь премьер-министра получил этот пост только затем, чтобы сплести сеть непонятных законов, которые спасли бы Берлускони от тюрьмы.

Томмасо перешел через мост делле Гулье к вокзалу. Продавцы давно свернули торговлю, на улицах не было ни души. Все туристы сидели с мокрыми ногами по своим гостиничным номерам и внимательно изучали страховки, чтобы понять, является ли наводнение поводом требовать деньги назад.

Наконец он увидел впереди вокзал. Санта Лючия. Невероятно широкая лестница — орлиные крылья и прямые линии, следы того времени, которое так нравилось отцу Томмасо. Прошлое, которое всегда наготове и ждет, чтобы ворваться в настоящее. На ступеньках стояли военные полицейские — карабинеры. Один из них остановил Томмасо.

— Я из полиции, — сказал Томмасо.

— Удостоверение?

Томмасо стал было рыться в карманах, но вспомнил, что сдал удостоверение. Плохо его дело.

— Не могу найти.

— Тогда жди, — ответил карабинер. — Через десять минут все пройдут.