Последний праведник

— Ну, это могут быть самые банальные вещи… — Он задумался и спокойным точным движением положил ногу на ногу. — Например, там можно встретить дело человека, который потерял свою трость — вы не забывайте, что Талмуд написан в те времена, когда ходунки еще не изобрели, — он снова улыбнулся. — Допустим, какой-то человек забыл свою трость на торговой площади и по той или иной причине возвращается за ней только три месяца спустя. И тут оказывается, что ею теперь пользуется какая-то старушка. Есть ли у нее на это право? Или трость продолжает принадлежать старому хозяину? Что значит обладать чем-то? Речь ведь могла идти не только о трости, но и об участке земли.

— Право собственности?

— Например. Человек бросает свой дом, чтобы… да что угодно, на это может быть столько разных причин. Война, голод и тому подобное. Когда через три года он возвращается обратно, в доме уже живут другие люди. Кто из них имеет право на дом?

— Похоже, там хватает вопросов.

— О да. При этом многие дела носят прецедентный характер: если ты решил одно из них, ты можешь провести параллели с целым рядом похожих дел.

— Как в современном праве?

— Да, можно и так сказать. Талмуд написан как пересказ споров раввинов, которые они вели между собой в особой мнемотехнике между 100 и 500 годами. Споры эти полны ассоциаций и строятся вокруг аллегорий и притч, что делает произведение особо открытым для разных истолкований. Надо еще отметить, что каждый том начинается со своего рода доказательства, решения какой-либо проблемы — практически как в математике. Потом описывается путь, которым к этому решению пришли. По правде говоря, частенько путь оказывается очень длинным и извилистым, — он улыбнулся. — Талмуд написан для людей, которым некуда спешить — и у которых толстые очки.

— Этого я как раз не могу себе позволить — не спешить.

— Я понимаю. Если бы Талмуд был написан сегодня, было бы трудно найти издательство, согласное за него взяться. В наше время всем постоянно кажется, что все происходит недостаточно быстро. Для нас упустить что-то равносильно проклятию — и именно из-за этого страха мы столько всего упускаем. Я говорю как старик, да? Мои дети тоже на это жалуются! — Он рассмеялся.

Нильс улыбнулся, но поспешил вернуться к теме:

— И в Талмуде написано про тридцать шесть хороших людей?

— Давайте называть их праведниками, это ближе к истине. Цаддик значит праведный. Тридцать шесть праведников.

— Почему именно тридцать шесть? Восемнадцать — это священное число, и…

— Да, вы все правильно понимаете… — снова эта улыбка. — Восемнадцать — это священное число, но почему именно тридцать шесть — этого никто не может толком объяснить. Правда, я слышал теорию, что каждый из них ответственен за десять дней в году. 36. 360. В таком случае, это имеет больше отношения к астрологии — что-то вроде того, что каждый из них покрывает десять градусов Земли, — он с улыбкой развел руками. — Я не могу дать точного ответа, так что я теперь ваш должник. Но я знаю, что в еврейском фольклоре эти тридцать шесть считаются «скрытыми святыми». «Ламедвавник» на идиш.

— Но сами хорошие… то есть, праведники, не знают о том, что они праведники?

— Да вам известно больше, чем мне. Нет, праведники не знают о том, что они праведники. Об этом знает только Бог.

— Как же тогда другие могут узнать о том, что они праведники? — спросил Нильс.

— Может, все дело как раз в том, что никто не должен об этом знать.

— Их всегда тридцать шесть?

— Именно так следует из Талмуда, да.

— А если кто-то умрет?

— Если умрут все тридцать шесть, случится конец света. А согласно любимой Голливудом каббале даже сам Бог должен умереть, если исчезнут все тридцать шесть.

— Их тридцать шесть в каждом поколении?

— Да, именно. Эти тридцать шесть несут на своих плечах все бремя человеческих грехов, что-то в этом роде.

— Могу я спросить, верите ли вы сами в это?

Раввин задумался.

— Мне нравится эта мысль. Взгляните на мир вокруг — войны, террор, голод, нищета, болезни. Взять, например, ближневосточный конфликт — здесь сосредоточено столько ненависти, столько ярости, что за каждым углом подстерегает начиненный взрывчаткой человек, а контрольно-пропускные пункты и заграждения стали неотъемлемыми приметами пейзажа. Глядя на этот мир из своей маленькой датской башни из слоновой кости, мне очень нравится думать, что на Земле есть как минимум — как минимум! — тридцать шесть праведников. Такие маленькие живые столпы, которые заботятся о том, чтобы в мире была хоть малая толика доброты и праведности.

Повисла тишина.

— Вы ищете убийцу? — неожиданно спросил раввин.

Вопрос застал Нильса врасплох, он не нашелся с ответом.

Раввин продолжил:

— Или жертву?

34

Эльсинор