Последний присяжный

— С Пэджитами никогда не знаешь, чего ожидать, — продолжал он. — Черт, может, у них уже сейчас половина жюри в кармане.

— Неужели такое возможно? Вы сами в это верите?

— Не особенно. Но если жюри не придет к единогласному решению, ничуть не удивлюсь. Эрни придется сделать две, а то и три попытки, чтобы достать этого парня.

— Но в тюрьму-то его в любом случае упрячут? — Мысль о том, что Дэнни Пэджит вообще избежит наказания, испугала меня. Я связал свою судьбу с Клэнтоном, но, если правосудие в городе столь коррумпировано, оставаться здесь жить не желал.

— Они его подвесят за задницу.

— Отлично. Значит, смертная казнь?

— В конце концов, думаю, да. Здесь ведь как-никак самая сердцевина Библейского пояса[9], Уилли. Око за око и все такое прочее. Лупас сделает все, чтобы помочь Эрни добиться обвинительного приговора.

Потом я совершил ошибку, спросив, почему он так поздно работает. Оказалось, что его клиент, добивавшийся развода, сделал вид, будто уезжает из города по делам, а сам потихоньку вернулся, чтобы застукать жену с ее дружком. Гарри Рекс провел последние два часа со своим клиентом в пикапе, взятом напрокат, возле пользующегося дурной славой мотеля неподалеку от Клэнтона. Выяснилось, что у жены его клиента два дружка. Рассказ Гарри Рекса продолжался не менее получаса.

Глава 15

Во вторник утром почти два часа ушло на выяснение каких-то спорных вопросов между представителями сторон в кабинете судьи.

— Наверное, из-за фотографий, — твердил Бэгги. — Фотографии всегда вызывают много споров.

Поскольку мы к этому маленькому сражению доступа не имели, пришлось, охраняя свои места и сгорая от нетерпения, ждать в зале. Я куриным почерком царапал в блокноте какие-то заметки, достойные бывалого репортера-ветерана. Это занятие позволяло игнорировать неотступно сверливших меня взглядами Пэджитов. Поскольку присяжных в зале не было, внимание семейки перекинулось на зрителей, в первую очередь на меня.

Присяжные оставались под замком в комнате совещаний, охраняемой помощниками шерифа, — словно кто-нибудь мог получить преимущество, взяв ее с боем. Комната с большими окнами, выходившими на восточную лужайку, находилась на третьем этаже. В один из подоконников был встроен шумный кондиционер, его рычание, когда он работал на полную мощность, было слышно в любой точке площади. Я думал о мисс Калли и ее высоком давлении. Вероятно, она читала сейчас Библию, это всегда ее успокаивало. Утром я звонил Исаву. Он очень тревожился из-за того, что мисс Калли увезли от него и изолировали вместе с остальными присяжными.

Теперь Исав сидел в заднем ряду, ожидая начала заседания, как и все мы.

Когда Лупас и представители сторон наконец объявились, вид у всех был такой, будто они только что участвовали в рукопашной. Судья сделал знак приставу, в зал ввели присяжных. Лупас поприветствовал их, поблагодарил за терпение, спросил, нет ли у них жалоб на условия содержания, извинился за временные неудобства, за нынешнюю задержку в заседании и пообещал, что впредь все пойдет без сбоев.

Эрни Гэддис занял позицию перед судейским помостом и начал вступительную речь. Он держал в руках желтый блокнот, но не заглядывал в него. Очень доходчиво он изложил основные обвинения против Дэнни Пэджита, которые штат собирался доказать в ходе разбирательства. Когда все улики будут предъявлены, объяснил окружной прокурор, все свидетели допрошены, когда выскажутся представители обеих сторон и судья огласит свое наставление, последнее слово останется за присяжными, которым и предстоит свершить правосудие. Он нисколько не сомневался, что они признают Дэнни Пэджита виновным в изнасиловании и убийстве. Гэддис не произнес ни единого лишнего слова, зато каждый звук его милосердно-краткой речи дошел до слушателей. Доверительный тон и сдержанность формулировок были призваны показать, что обвинение располагает неопровержимыми фактами и он непременно добьется обвинительного приговора. Чтобы убедить жюри, ему не требовалось ни пространных речей, ни апелляции к эмоциям.

Бэгги с удовольствием констатировал:

— Когда позиция у юриста слабая, он говорит куда больше.

Как ни странно, Люсьен Уилбенкс отказался от выступления до тех пор, пока обвинение не представит дело суду, — редкий случай в практике защиты.

— Он что-то задумал, — пробормотал Бэгги, словно мысли у них с Люсьеном были общими. — Ничего удивительного.

В качестве первого свидетеля обвинение вызвало шерифа Коули. Свидетельствовать по уголовным делам входило в его служебные обязанности, но едва ли ему могло и в страшном сне пригрезиться, что придется давать показания против кого-либо из Пэджитов. Через несколько месяцев Коули ждали перевыборы, поэтому ему было важно предстать перед избирателями в благоприятном свете.