Последний присяжный

Исав принес сладкий чай с лимоном и по дороге незаметно сунул двустволку за кресло, в котором сидела мисс Калли, так, чтобы ружье было под рукой, но жена его не видела.

Текли часы, оживление на улице спало, соседи разошлись по домам. Я считал, что, если мисс Калли не будет никуда выходить, убийца не сможет до нее добраться: рядом и напротив, почти впритык, стояли дома. Нигде, сколько хватало взора, не было ни гор, ни башен, ни пустырей.

Я не стал говорить об этом вслух, но не сомневался, что и Сэм, и Исав думали о том же. Когда она собралась идти спать, я пожелал ей доброй ночи и поехал в тюрьму. Она кишела сотрудниками шерифа, и в ней царила карнавальная атмосфера, какую может создать лишь «хорошее» убийство. Помимо воли я вспомнил ту ночь девятилетней давности, когда Дэнни Пэджита арестовали и привезли сюда в окровавленной рубашке.

Только двух членов жюри не удалось разыскать. Оба уехали из здешних мест, и шериф Макнэт пытался выйти на их след. Он спросил, как мисс Калли, я сказал, что она в безопасности. О том, что Сэм дома, говорить не стал.

Уведя меня к себе в кабинет, шериф закрыл дверь и попросил об услуге:

— Не могли бы вы поговорить завтра с Люсьеном Уилбенксом?

— Почему я?

— Видите ли, я бы и сам мог, но я на дух не переношу этого ублюдка, а он меня.

— Люсьена все ненавидят, — возразил я.

— Кроме…

— Кроме… Гарри Рекса?

— Точно. Что, если вам с Гарри Рексом вместе пойти к нему? Узнайте, не согласится ли он выступить посредником между мной и Пэджитами? В какой-то момент мне придется поговорить с Дэнни, так ведь?

— Думаю, да. Вы ведь шериф.

— Просто поговорите с Люсьеном Уилбенксом, вот и все. Прощупайте его. Если получится, то, может, и я с ним побеседую. Когда шериф первым напрашивается на контакт, это совсем другое дело.

— Я бы предпочел, чтобы меня выпороли кнутом, — сказал я, и это не было шуткой.

— Но вы сделаете это?

— Надо подумать.

* * *

Гарри Рекс тоже не пришел в восторг от идеи. Зачем нам обоим встревать в это дело? Мы прикидывали так и эдак за ранним завтраком в кофейне — весьма необычной трапезой для обоих, — но оба не хотели пропустить первую волну шумихи, которая должна была вот-вот подняться. Как и ожидалось, кофейня оказалась битком набита возбужденными знатоками, которые обменивались всевозможными подробностями и теориями относительно убийства Фаргарсона. Мы больше слушали, чем говорили, и покинули заведение около половины девятого.

Дом Уилбенксов находился через два здания от кофейни, и, когда мы проходили мимо, я предложил:

— Давайте все же сделаем это.

До Люсьена семья Уилбенкс являла собой краеугольный камень клэнтонского общества и была представлена коммерсантами и юристами. В золотые годы XIX века они владели землями и банками, все мужчины в роду получали юридическое образование, некоторые действительно учились в университетах «Лиги плюща». Но затем наступил спад. Люсьен оказался последним в роду мужчиной, занимавшимся традиционной для семьи профессией, и существовала большая вероятность, что его лишат права на юридическую практику.

Этель Твитти, его бессменная секретарша, встретила нас неприветливо и с презрением взглянула на Гарри Рекса, когда тот шепнул мне на ухо: «Это самая злобная сука в городе». Боюсь, она услышала. Похоже, эти двое были давними врагами. Ее босс на месте, сообщила Этель. Что нам угодно?

— Мы хотели бы поговорить с Люсьеном, — сказал Гарри Рекс. — Иначе зачем бы еще мы сюда явились?

Она принялась звонить шефу. Мы ждали.

— Я не собираюсь торчать здесь целый день! — не выдержал Гарри Рекс.

— Ладно, проходите, — сдалась она, скорее чтобы отделаться от нас, чем по какой-либо другой причине.

Мы поднялись по лестнице. Кабинет у Люсьена оказался огромным, тридцать на тридцать футов, не меньше, с высоким, футов под десять, потолком и рядом французских дверей, выходивших на площадь. Дом располагался строго напротив моей редакции, нас разделяло лишь здание суда. Слава Богу, балкон Люсьена с моего не просматривался.

Адвокат поздоровался отрешенно, словно мы застали его в процессе глубокой медитации. Хотя было еще рано, стол был завален так, будто он всю ночь работал. Его длинные седые волосы падали на затылок, подбородок украшала вышедшая из моды эспаньолка, а глаза были усталыми и красными, как у алкоголика со стажем.

— Чем обязан? — очень медленно произнес он. Мы смотрели друг на друга с нескрываемой неприязнью.

— Люсьен, вчера произошло убийство, — начал Гарри Рекс. — Убит Ленни Фаргарсон, калека присяжный.

— Надеюсь, это не для печати? — заметил Люсьен, глядя на меня.

— Нет, — подтвердил я. — Исключено. Шериф Макнэт попросил меня заглянуть к вам поздороваться. А я пригласил с собой Гарри Рекса.

— Значит, мы просто общаемся?

— Может быть. Об этом убийстве ходят слухи, — сказал я.

— Я в курсе.

— Вы давно в последний раз видели Дэнни Пэджита? — поинтересовался Гарри Рекс.

— На слушаниях об условно-досрочном освобождении.

— Он находится в пределах округа?

— В пределах штата, где точно — не знаю. Если он пересечет границу штата без разрешения, это будет означать нарушение условий освобождения.