Последний присяжный

Рубашка была разорвана на груди. Дэнни поранился, когда выбирался из своего искореженного автомобиля, на его теле насчитали двенадцать глубоких царапин. Брунер постарался хорошенько втолковать это присяжным. Далее Эрни продемонстрировал два увеличенных снимка следов, обнаруженных на заднем дворе дома Роды. Потом взял со стола, где лежали вещественные доказательства, туфли, которые были на Пэджите, когда его доставили в тюрьму. Брунер мямлил что-то, путаясь в показаниях, но Эрни удалось заставить его признать, что отпечатки совпали с подошвами этих туфель.

Люсьена Уилбенкса Брунер панически боялся и при первом же его вопросе стал заметно дрожать. Благоразумно проигнорировав тот факт, что на рубашке Дэнни обнаружена кровь Роды, Уилбенкс атаковал Брунера вопросами о научных принципах и искусстве сравнения отпечатков. Вскоре некомпетентность следователя стала очевидна всем. Люсьен обвел мелом некоторые участки рифленого каблука правой туфли и попросил Брунера найти их на отпечатке, чего тот сделать не сумел. А ведь, поскольку основная тяжесть тела при ходьбе приходится на пятку, именно от каблука обычно остается отпечаток более четкий, чем от остальной части ступни, следовательно… Люсьен уболтал всех настолько, что не один Брунер, а даже я усомнился в достоверности отпечатков. Впрочем, это не имело большого значения. Других доказательств было предостаточно.

— Был ли мистер Пэджит в момент ареста в перчатках? — спросил Люсьен.

— Не знаю. Я не присутствовал при аресте.

— Ладно. Вы изымали его одежду. Были ли перчатки?

— Насколько мне известно, нет.

— Вы ознакомились со всеми материалами следствия, мистер Брунер, не так ли?

— Да, ознакомился.

— Как старшему следователю вам, несомненно, хорошо известны все аспекты этого дела?

— Да, сэр.

— Видели ли вы где-нибудь какое-нибудь упоминание о перчатках, снятых с мистера Пэджита или найденных среди его вещей?

— Нет.

— Отлично. Исследовали ли вы место преступления на предмет обнаружения отпечатков пальцев?

— Да.

— Это ведь обычная процедура?

— Да, обычная.

— И при аресте вы, безусловно, сняли отпечатки пальцев у мистера Пэджита?

— Да.

— Прекрасно. Сколько отпечатков пальцев мистера Пэджита обнаружено на месте преступления?

— Ни одного.

— Ни одного?! Неужели?!

— Ни одного.

На этом Уилбенкс, сделав многозначительную паузу, закончил допрос и сел. Действительно, трудно поверить, что убийца смог войти в дом, прятаться в нем некоторое время, изнасиловать, убить свою жертву и улизнуть, не оставив ни единого отпечатка. Но Чаб Брунер никому из присутствующих доверия не внушал. Более чем вероятно, что при таком руководстве следствием десятки отпечатков были просто пропущены.

Судья Лупас объявил перерыв, присяжные поднялись, чтобы покинуть зал, и тут мы встретились взглядами с мисс Калли. Она кивнула мне, и ее лицо расплылось в утешительной улыбке, словно бы говорившей: «Не волнуйтесь за меня».

Расходясь, все перешептывались о том, что только что услышали. Я с удовольствием отметил, как много людей читают «Таймс». Подойдя к барьеру, я оперся на него и заговорил с Джинджер:

— Ты в порядке?

— Да, но больше всего на свете я хочу вернуться домой.

— А как насчет обеда?

— Идет.

* * *

Последним свидетелем обвинения был мистер Аарон Диси. Он проследовал на свидетельское место незадолго до одиннадцати, и мы приготовились слушать его воспоминания о той ночи. Эрни Гэддис задал ему ряд вопросов, ответы на которые были призваны охарактеризовать Роду и ее детишек. Диси прожили рядом с семейством Кассело семь лет. Это были идеальные соседи, прекрасные люди. Ему их так недостает, он до сих пор не может поверить, что их уже нет. В какой-то момент мистер Диси даже смахнул слезу.

Это не имело особого отношения к делу, но развлечения ради Люсьен несколько минут не вмешивался. Потом, однако, встал и сказал:

— Ваша честь, все очень трогательно, но речь совершенно не об этом.

— Продолжайте, мистер Гэддис, — проигнорировав его возражение, разрешил судья Лупас.

Мистер Диси подробно описал ту ночь: какая была погода, время, когда он услышал истерический крик пятилетнего малыша Майкла, звавшего его на помощь. Рассказал, как он нашел детей возле своего гаража, в пижамках, промокших от росы, до смерти перепуганных. Как он завел малышей в дом, где его жена укутала их одеялами. Как он моментально обулся, схватил ружье и, выскочив за порог, увидел ковылявшую ему навстречу Роду. Она была полностью обнаженной и, если не считать лица, вся в крови. Как он поднял ее на руки, отнес на свою веранду и положил в качалку.

Люсьен, стоя, ждал.

— Она вам что-нибудь успела сказать? — спросил Эрни.

— Ваша честь, протестую. Это показание с чужих слов. Явный домысел.

— Ваш протест внесен в дело, мистер Уилбенкс. Мы ведь уже обсуждали этот вопрос у меня в кабинете, и он был запротоколирован. Можете отвечать на вопрос, мистер Диси.

Мистер Диси тяжело сглотнул, сделал глубокий вдох, потом выдох и, глядя на присяжных, произнес:

— Два или три раза она сказала: «Это был Дэнни Пэджит. Это был Дэнни Пэджит».