Последний присяжный

Тео славился подобными публичными расправами над своими противниками. Однажды он уничтожил оппонента, который при невыясненных обстоятельствах сложил с себя духовный сан. Размахивая извлеченным из кармана «письменным показанием под присягой», он заявил, что имеет доказательства того, что «экс-преподобный» прелюбодействовал с женой дьякона. Этих «письменных показаний» никто никогда так и не прочел.

Десятиминутный регламент для Тео не был препятствием. Он успел за это время пообещать снизить налоги, не позволить бросать деньги налогоплательщиков на ветер и сделать все, чтобы убийцы чаще получали по заслугам, то есть приговаривались к смертной казни. Покончив с обещаниями, он в заключение поблагодарил собравшихся за двадцать лет преданной поддержки и напомнил, что в ходе двух последних избирательных кампаний добропорядочные жители округа Форд отдавали им с Рекс Эллой почти по восемьдесят процентов своих голосов.

В какой-то момент бурной и долгой овации, коей публика наградила Тео, Уоррен тихонько исчез. Как и я. Речи и политики меня изрядно утомили.

* * *

Четыре недели спустя, в первый вторник августа на исходе дня примерно та же публика собралась перед зданием суда в ожидании итогов голосования. Стало значительно прохладнее; термометр показывал всего девяносто два градуса,[16] влажность равнялась девяноста восьми процентам.

Последние дни выборной гонки — мечта репортера. Два кандидата в мировые судьи подрались возле одной из «черных» церквей. С обеих сторон были поданы иски, истцы обвиняли друг друга в клевете и оскорблениях, а также в распространении фальшивых бюллетеней. Одного типа арестовали в момент, когда тот распылителем писал непристойности на агитационном плакате Тео. (Как выяснилось после выборов, этот человек был нанят одним из приспешников Тео осквернять листовки сенатора, чтобы обвинить в этом Уоррена. По словам Бэгги — «обычный трюк».) Генеральному прокурору штата поручили расследовать наличие подозрительно большого количества бюллетеней для заочного голосования. «Самые обычные выборы», — подвел итог Бэгги. Своего пика кампания достигла в тот самый вторник; весь штат, закончив голосование, приготовился получать удовольствие, следя за оглашением предварительных результатов.

Избирательные участки закрылись в шесть, а уже час спустя площадь ожила, преисполненная предвкушения. Среди присутствующих оказалось много приезжих. Люди сбивались в небольшие группки вокруг своего кандидата и даже использовали щиты с наглядной агитацией, чтобы огородить свою территорию. Многие прихватили с собой еду и напитки, у большинства имелись складные стулья — словно они пришли посмотреть бейсбольный матч. По обе стороны от парадного входа суда были установлены огромные классные доски, на которых мелом писали промежуточные итоги подсчетов.

— Мы получили результаты из Карауэя, — объявила в микрофон секретарь комиссии так громко, что ее голос был, наверное, слышен миль за пять от площади. Праздничная толпа мгновенно стала серьезной.

— Северный район Карауэя всегда рапортует первым, — пояснил Бэгги. На улице почти стемнело, было около половины девятого. Мы сидели на крыльце редакции в ожидании новостей. Очередной выпуск было решено перенести на сутки и выйти в четверг со специальным номером, посвященным выборам. Секретарше понадобилось немало времени, чтобы огласить подсчет голосов по каждому кандидату на все должности. Где-то в середине списка она прочла:

— Теперь результаты выборов шерифа. — Несколько тысяч человек затаили дыхание. — Маккей Дон Коули — восемьдесят четыре. Трайс Макнэт — двадцать один. Ти-Ар Мередит — шестьдесят два и Фрек Освальд — одиннадцать. — С дальнего конца лужайки, где собрались сторонники Коули, послышались громкие радостные крики.

— В Карауэе у Коули всегда надежная позиция, — сказал Бэгги, — но все равно он проиграл.

— Проиграл? — переспросил я. Оглашены результаты лишь по первому из двадцати восьми избирательных участков, а Бэгги уже предсказывал победителей.

— Ага. То, что Ти-Ар собрал так много в районе, где у него нет никакой поддержки, показывает, что люди по горло сыты Маккеем Доном. Подожди, вот увидишь, когда вскроют клэнтонские урны.

Постепенно стекались отчеты из мест, о которых я никогда в жизни не слышал: Плезант-Хилл, Шейди-Гроув, Клиби, Три-Корнерз, Кловер-Хилл, Грин-Элли, Поссум-Ридж, Мэсси-Милл, Калико-Ридж… Вуди Гейтс и «Кантри бойз», которые всегда были тут как тут, заполняли паузы музыкой.

Пэджиты голосовали на крохотном участке под названием Дэнсинг-Крик. Когда секретарша огласила итоги голосования на этом участке и оказалось, что Коули получил тридцать один голос, а все остальные, вместе взятые, — восемь, из толпы послышались свист и шиканье. Настала очередь Восточного, самого крупного участка Клэнтона, в котором голосовал и я. Коули получил двести восемьдесят пять голосов, Трайс — сорок семь. А когда сообщили, что за Мередита проголосовало в общей сложности шестьсот сорок четыре избирателя, площадь взорвалась.