Последний призрачный танец

Незримые пальцы коснулись моего затылка, но я даже не вздрогнул, привык уже. Вдоль позвоночника пробежала дрожь предвкушения. Придержав Фантома, чтобы немного отстать от Лелуша, я огляделся по сторонам. Воздух вокруг меня сгустился настолько, что стало трудно дышать. Но Никса так ничего и не сказала. Я всем своим существом почувствовал ее настроение, сердце тревожно дернулось в острых когтях, в груди разлилась тупая боль, заставив ощутить мимолетный укол страха.

Светлый остановился, недовольный внезапной задержкой. Золотистые глаза на миг наполнились ужасом, когда он уловил аромат крови.

«Уезжай!» – приказал я, толком не понимая, что должно произойти. Но Лелуш, упрямо мотнув головой, остался на месте. Я жадно глотнул воздух, но незримые пальцы крепко сжали горло. Что ж, если это и есть наказание, то я готов. Я даже рад. Что-то коснулось меня изнутри, как будто шершавый язык прошелся по ребрам. Я вздрогнул и улыбнулся, сердце забилось с удвоенной силой, разгоняя по венам кипящую кровь. Это совсем не похоже на страх, скорее бешеный экстаз. Глаза заволокло туманом, и я с трудом удержался в седле. Тьма сгустилась настолько, что Лелуш временно пропал из вида.

«Клауд» – ее голос влился в меня густым кровавым сиропом, обжег изнутри, но при этом наполнил удивительной легкостью. Я судорожно сглотнул, боясь пошевелиться и спугнуть её. Но Богиня, похоже, пока не готова меня покинуть.

«Ты упустил девчонку, – в ее голосе не было ни злости, ни разочарования, что вселило в меня призрачную надежду. – Но я не злюсь на тебя, мой темный рыцарь. Ты можешь стать ангелом или демоном в этом мире, можешь получить мое проклятие или мое благословение, решать тебе. Я воскресила тебя из мертвых, и я же стала причиной твоего падения. Но ты уже мой, Клауд, просто прими это, и не сопротивляйся».

Даже и в мыслях не было. Я распахнул глаза, испугавшись ее слов. Только не покидай меня, Богиня. Я приму все, что ты пожелаешь мне дать, я сыграю в любую твою игру. Я, наверное, слишком слаб, чтобы отказать. Или и вправду проклят. Ты сильно изменила меня, заставив навсегда сбросить маску. Нет больше того надменного амбициозного Клауда, что так стремился возглавить первую стражу Лексиана. Нет больше палача, наслаждающегося убийствами. Это ложные ценности. Единственное, чего я хочу – изменить этот мир, очистить от скверны, уничтожить мразей, подобных тем, с кем мне нередко приходилось встречаться на дуэли.

Тихий смех стал мне ответом. Я вдруг перестал ощущать ее присутствие. Она просто пропала, так толком ничего и не сказав. Туман рассеялся, запах вишни растаял, как прекрасный сон. Я мотнул головой, окончательно стряхивая с себя оцепенение. Каждый раз появление Никсы разбивает меня на части, и каждый раз мне требуется время на восстановление. Лелуш зевнул, видимо, устав меня ждать. Подавив глухое раздражение, я направил Фантома к нему.

– Поехали, – почему-то вспомнилось, как этот светлый обозвал меня придурком. С чувством так, все эмоции вложил. Я теперь понимаю, почему. Мы не раз спорили, какую стихию лучше использовать. Он убеждал, что мне подходит ветер, ведь я дитя воздуха. Я же попытался приручить огонь, прекрасно зная, что Лелуш до смерти его боится. Наверное, он знал, что рано или поздно моя сила обернется против него. Кажется, он с первого дня в Академии чувствовал, что нам не стать друзьями. У меня был прямой приказ Алекса, у него – интуиция. Когда же все изменилось? Я уставился на эльфа, но ответ так и не получил.

Светлый ничего не сказал и молча направился вперед. Проехав лабиринт улиц и мостиков, нависающих над городскими каналами, мы свернули к восточным воротам. Выезд из города освещался несколькими масляными фонарями. Впереди огромным всевидящим оком сиял маяк. Во все стороны от него растеклись прозрачные лучи, воздух дрожал и искрился, наполненный крупицами силы Богини Альвин. Красиво до одури, и светлые наверняка верещат от умиления, видя все это великолепие. Я лишь поморщился, почувствовав внезапное отвращение.

Мы съехали с моста и направились в сторону приграничного замка по кратчайшему пути. Дорогу освещали огни маяка, так что Лелуш ориентировался без особого труда. Да он и в темноте бы не ошибся, после нескольких лет на Сумеречном Континенте, это уже практически его родные земли. Проезжая мимо огромной статуи Богини Альвин, освещенной четырьмя высокими светильниками, маг на миг замедлился. Я тоже застыл. Надо бы отдать дань уважения, но у меня своя Богиня, и только ей я стану кланяться. Как бы прочитав мои мысли, Лелуш обернулся.

– Что? – Я попытался вернуть на лицо маску холодного равнодушия, но, судя по всему, получилось плохо. Лелуш скривился. Он давно привык видеть мое истинное лицо.