Последний проблеск света

Мы выбираемся на сухую землю, но потом берег становится намного круче. При первой попытке колеса беспомощно елозят по рыхлой почве и гравию, так что Трэвис сдает назад и снова газует для повторного заезда.

Камни летят во все стороны с болезненным скрежещущим звукам. Машине просто не хватает сцепления с дорогой.

— Черт возьми! — голос Трэвиса эхом отдается от каменистых склонов.

Я ничего не говорю. Я сижу абсолютно неподвижно и цепляюсь за поручень.

Он пробует в третий раз и снова терпит неудачу. Затем ставит джип на парковочный тормоз.

— Перебирайся сюда, Лейн. Я пойду толкать.

— Что? Ты будешь толкать?

— Ага. Иначе мы эту штуку не вытащим наверх. И я правда не хочу бросать машину без крайней необходимости.

Я с трудом сглатываю и подчиняюсь, когда Трэвис выходит на мокрую землю. Но я уже ненавижу эту идею. Само собой, для Трэвиса небезопасно стоять позади машины, пока она пытается заехать вверх на берег. Он поранится из-за разлетающихся камней. И я совсем не уверена, что джип не покатится назад — прямо на него — когда мы начнем заезжать на самую крутую часть склона.

Я не спорю. Просто занимаю свое место и жду.

— Ладно, — говорит Трэвис, встав сзади и широко расставив руки на кузове. — Медленно трогай вперед и прибавь газу, когда я тебе скажу.

— Ладно.

Я опускаю ногу на педаль газа. Беспомощно дрожу, когда машина подается вперед.

Трэвис двигается вместе со мной. Как раз когда мы добираемся до крутой части, он орет:

— Сейчас!

Я давлю ногой, и джип рывком устремляется вперед. Я чувствую, как колеса начинают вращаться, но Трэвис позади, толкает и кряхтит как животное. Грязь и камни летят во все стороны, и я ужасно боюсь за него. Но я чувствую, как мы рывком преодолеваем этот склон, а потом шины джипа снова находят сцепление.

Машина едет нормально.

Я громко ликую, и Трэвис тоже победоносно кричит позади меня. Я не настолько глупа и не останавливаюсь, пока не доезжаю до более-менее ровной земли. Затем паркуюсь и выпрыгиваю, чтобы побежать назад и найти Трэвиса.

Он все еще стоит на прежнем месте, согнувшись.

— О Господи, Трэвис, ты в порядке? — мой экстаз сменяется страхом.

— Нормально, — он морщится и выпрямляется. — Потянул пару мышц.

— У тебя кровь идет!

Он дотрагивается до лба, с которого капает кровь.

— О. Это ерунда. Наверное, осколком камня зацепило.

— Ну, поднимайся сюда, чтобы я тебя подлечила.

Он криво улыбается, начиная карабкаться по берегу в мою сторону.

— Меня не нужно подлечивать от… — его дразнящий тон обрывается громким вскриком, и он падает на участке рассыпающихся камней.

— Трэвис!

— Не смей спускаться сюда за мной, — он уже поднимается рывком. Хмурится так, как я не замечала за ним прежде. — Не хватало еще, чтобы ты тоже растянула лодыжку.

— Тоже? — я тревожно обнимаю себя руками, наблюдая, как он продолжает двигаться в мою сторону. Теперь уже прихрамывая. — Ты растянул лодыжку?

— Подвернул.

Его лицо бледное, он весь мокрый от пота. Он передвигается не лучшим образом.

Я подавляю рвущиеся из меня лихорадочные восклицания, потому что знаю — это расстроит его еще сильнее. Мне удается подождать, пока он доберется до меня.

— Давай, — я обнимаю его рукой за талию. — Обопрись на меня.

— Мне не надо на тебя опираться. Я же сказал, что в порядке.

Он не в порядке, и мы оба это знаем. Должно быть, его лодыжка ужасно болит, если судить по бледноте коже и искаженной гримасе на лице. И он действительно переносит на меня часть веса, пока мы ковыляем к джипу.

Он поворачивает к водительской стороне, но я направляю его в другую сторону.

— Я сама. Ты повредил правую ногу, так как ты будешь вести машину?

Он не отвечает. Ему и не нужно отвечать.

Он садится, хрипло дыша и вытирая лицо футболкой.

Затем ударяет обеими руками по поверхности автомобиля перед ним.

— Бл*ть!

Я не виню его за эту вспышку. Ему наверняка больно, и он ненавидит чувствовать себя беспомощным.

Трэвис с растянутой лодыжкой — это последнее, что нам нужно.

Я иду к кузову, чтобы достать нашу аптечку, нахожу там бинты и антисептическую мазь для его пореза, а также компрессионную повязку, которую мы взяли из аптеки.

— Давай, — я приседаю на корточки у пассажирского сиденья, чтобы иметь доступ к его лодыжке. — Дай мне хотя бы перевязать. Это поможет немного уменьшить опухоль.

Он ворчит, но позволяет мне снять его ботинок и носок, а затем перевязать лодыжку.

Это уже выглядит ужасно. Его нога ужасно опухнет.

— Жаль, у нас нет льда, — говорю я. Один из тех дурацких, тщетных комментариев, которые все отпускают время от времени.

Вспоминая времена, когда все было лучше. Легче.

— Все будет хорошо, — теперь Трэвис уже не злится. Но он безвольно обмяк, и от этого мне становится еще хуже.

Я стираю кровь с его лба и приклеиваю пластырь на ранку. Порез не слишком глубокий. Просто сильно кровоточит.

— Давай я дам тебе ибупрофен. Хотя бы поможет от боли.

Я беру один из наших пузырьков и достаю несколько таблеток. Я передаю их Трэвису с бутылкой воды. Затем достаю пару таблеток для себя и беру у него воду, чтобы запить.

— Все еще спазмы? — спрашивает он, не сводя глаз с моего лица.